КРУЧЕНЫХ, АЛЕКСЕЙ ЕЛИСЕЕВИЧ (1886–1968), русский поэт. Родился 9 (21) февраля 1886 в пос. Оливский Херсонской губ. в семье крестьянина. Отец вскоре переехал в Херсон и стал извозчиком. В 1902 Крученых окончил Херсонское городское трехкласное училище и уехал в Одессу, где поступил в художественное училище – одно из лучших средних художественных заведений того времени. Увлечение живописью впоследствии объяснял влиянием школьных учителей, которые знакомили учеников с новыми течениями в изобразительном искусстве.
По окончании училища в 1906 вернулся в Херсон и стал учителем рисования в женском профессиональном училище. Уже через год Крученых оставил работу и уехал в Москву. На его решение оказало влияние знакомство с Д.Бурлюком, о котором Крученых впоследствии написал в воспоминаниях Наш выход (1932). В Москве стал сотрудничать как художник в юмористическом журнале «Будильник» и др. изданиях, прославился серией шаржей и карикатур на писателей, художников и ученых под названием Вся Москва в карикатурах .
В 1909 принял участие в художественной выставке в Петербурге. Тогда же состоялось его знакомство с будущими соратниками по художественному и литературному авангарду – Е.Гуро , В.Каменским, М.Матюшиным . В 1909, приехав на год в Херсон, Крученых дебютировал как прозаик, поэт, фельетонист, эссеист, художественный, литературный и театральный критик. В херсонской газете «Родной край» публиковались его произведения, подписанные либо настоящей фамилией, либо псевдонимами А.Горелин и А.Г. Наиболее значительные из многочисленных публикаций 1909 – эссе Два властных лика любви , рассказ Кровавые люди и стихотворение Полуживой , написанное под влиянием Ф.Сологуба .
Вернувшись в 1910 в Москву, Крученых принял активное участие в деятельности возглавляемой Бурлюком группы «Гилея» – прообразом будущего футуризма.
С 1912 началось его творческое сотрудничество с В.Хлебниковым , они совместно написали и издали поэму Игра в аду (1912), которую Крученых назвал в своих воспоминаниях «иронической, сделанной под лубок издевкой над архаическим чертом». По мнению Р.Якобсона , в этой поэме содержатся переклички с неосуществленной Адской поэмой А.С.Пушкина. Игра в аду и последовавшая за ней поэма Крученых Старинная любовь (1913) были в основном негативно встречены критикой и оценены как «безнадежное убожество при ухарской позе».
В 1913 – важнейшем году в творческом становлении поэта – Крученых принял участие в сборнике Пощечина общественному вкусу , изданному группой «Гилея» тиражом 500 экз. Совместно с В.Маяковским написал манифест футуристов с центральным тезисом: «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности». В этом же сборнике было опубликовано «алогичное стихотворение» Крученых Старые щипцы заката заплаты... , построенное по изобретенному им принципу «мирсконца».
Работа в сфере алогичной поэзии в 1913 привела его к разработке принципов заумной поэзии («зауми») – т.е. поэзии, написанной «на собственном языке», выходящем за пределы логики, разума и состоящей из «неведомых слов». Языком «зауми» были обрывки слов, окончания, графические и фонетические сочетания. Классическим примером «зауми» стало стихотворение Крученых Дыр бул щыл . Кроме него, он написал стихи Фрот фрон ыт и Та са мае , Го оснег кайт и др. Теория «зауми» была сформулирована Крученых в совместном с Хлебниковым сборнике Слово как таковое (1913): «Живописцы-будетляне любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне-речетворцы – разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями (заумный язык). Этим достигается наибольшая выразительность. И этим именно отличается язык стремительной современности, уничтожившей прежний застывший язык». Читателей эпатировало утверждение Крученых о том, что в его стихотворении Дыр бул щыл «больше русского национального, чем во всей поэзии Пушкина».
Крученых выпускал поэтические заумные сборники один за другим: Взорваль (1913), ТЭ-ЛИ-ЛЭ (1914, совместно с Хлебниковым) и др. В футуристическом, авангардистском духе написаны и его литературоведческие исследования Выпыт любви Тургенева (1913), Черт и речетворцы (1913), Стихи Маяковского. Выпыт (1914) и др. Была поставлена также его «алогическая опера» Победа над солнцем (1913) на музыку Матюшина.
Внутренний кризис и Первая мировая война привели к распаду в 1915 группы «Гилея». Спасаясь от мобилизации, Крученых уехал на Кавказ и работал учителем рисования в женской гимназии г.Баталпашинска. Однако духовно и художественно он по-прежнему был связан с Москвой и Петербургом, наезжая туда во время летнего отпуска. В 1916 вышли его поэтические сборники Война и Вселенская война Ъ . В предисловии к последнему он назвал главной задачей зауми «освобождение твори от ненужных удобств (через беспредметность)».
Живя в 1916–1919 в Тифлисе, Крученых вместе с другими футуристами – братьями К. и И.Зданевичами, Н.Чернявским, В.Гудиашвили и др. – принимал участие в деятельности художественно-поэтической группы «Синдикат футуристов». Ее программной книгой стал сборник Учитесь худоги (1917), в который вошли стихи Крученых, была выпущена также его книга Нособойка (1917). Из «Синдиката футуристов» в 1918 выделилась группа «41 градус», в которую вошли Крученых, поэт и режиссер И.Терентьев и др. Для пропаганды «зауми» Крученых много работал как критик, а также читал лекции в рамках программы «Футур-всеучбище».
В 1919 Крученых переехал из Тифлиса в Баку, где работал в Бакинском отделении РОСТА, сотрудничал в газетах, выпускал поэтические и теоретические сборники. В 1921 вернулся в Москву. Маяковский способствовал возвращению Крученых в круг московских поэтов, организовал его вечер в Политехническом музее. В 1921–1923 Крученых продолжал разрабатывать теорию «зауми» в применении к различным видам искусства. Этому посвящены его сборники Фонетика театра , Сдвигология русского стиха и др.
В 1923 поэт вошел в возглавляемую Маяковским постфутуристскую группу «Леф» («Левый фронт»), активно выступал против «упадочной» поэзии С.Есенина, посвятив критике двенадцать книг (все в 1925), писал агитпьесы. В 1928 подготовил сборник 15 лет русского футуризма. 1912–1927 гг. Материалы и комментарии .
В 1928 была издана последняя книга Крученых Приемы ленинской речи , после чего его произведения существовали только в машинописи. Так были «изданы» его поэмы Ирониада и Рубиниада (обе 1930), книги Ночные каракули (1932), Арабески из Гоголя (1944), Книга адских сонетов (1947) и многие другие. Смерть Маяковского лишила его последнего защитника. Крученых собирал книги, продавал свои машинописные сборники и написанные им портреты писателей в архивы и музеи. Во время Великой Отечественной войны остался в Москве, продолжал писать стихи, сотрудничал в «Окнах ТАСС». Рекомендация в Союз писателей, данная И.Эренбургом , буквально спасла Крученых от голодной смерти.
Истинные ценители литературы отдавали дань уважения творчеству Крученых еще при его жизни. Г.Айги подготовил в 1950-е годы подборку его стихов, однако публикация не состоялась. В 1966 в Центральном доме литератора был организован юбилейный вечер Крученых, ставший значительным событием в культурной жизни Москвы. Быт Крученых был очень тяжел, жил он в нищете.
(21 февраля 1886, Олевск Херсонской губернии – 17 июня 1968, Москва) – русский поэт-футурист. Ввёл в поэзию заумь, то есть абстрактный, беспредметный язык, очищенный от житейской грязи, утверждая право поэта пользоваться "разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями".
Иногда подписывался псевдонимом "Александр Кручёных".
Осенью 1907 года Крученых прибыл в Москву, чтобы осуществить юношескую мечту "стать свободным художником". В 1908 году он прославился выпуском серии шаржей "Вся Москва", где представлены были преимущественно писатели, художники, ученые. Весной 1909 года для участия в "28-ой периодической выставке картин Московского общества любителей художеств" Крученых представил 8 картин. В каталог выставки была включена картина "Портрет".
В это же время Крученых знакомится с петербургскими футуристами: художником и поэтом Еленой Генриховной Гуро (1877-1913) и ее мужем, Михаилом Васильевичем Матюшиным (1861-1934), музыкантом, художником, теоретиком авангардной живописи. В качестве новатора живописи он принимает участие в устроенной в Петербурге Н.Кульбиным выставке "Импрессионисты". Несколько живописных работ Крученых экспонировались также на организованной Д.Бурлюком в Херсоне "выставке импрессионистов" "Венок", проходившей с 3 по 20 сентября 1909 года.
С 1912 началось его творческое сотрудничество с В.Хлебниковым , они совместно написали и издали поэму "Игра в аду" (1912), которую Крученых назвал в своих воспоминаниях «иронической, сделанной под лубок издевкой над архаическим чертом» . По мнению Р.Якобсона, в этой поэме содержатся переклички с неосуществленной "Адской поэмой" А.С.Пушкина. Он обнаружил в "Игре в аду" много реминисценций и прямых заимствований из "Адской поэмы", отметил схожесть в обеих поэмах "словарного обихода бесовской игры". Якобсон указывал на то, что "Игра в аду" пародирует строки сна Татьяны Лариной из "Евгения Онегина", а также произведения других поэтов-классиков, начиная с Ломоносова. "Игра в аду" и последовавшая за ней книга Крученых "Старинная любовь" (1913) были в основном негативно встречены критикой и оценены, например, С.Кречетовым, как «безнадежное убожество при ухарской позе». Книга стихов "Старинная любовь" продолжила примитивистскую традицию в творчестве Крученых, обращение к которой восходило к его ранней живописи – к шаржу с его установкой на отстранение образа и иронию.
В 1913 году в творчестве Крученых появляются первые опыты литературной зауми. Начав с примитивизма ("Игра в аду", лирический цикл "Старинная любовь", поэма "Пустынники"), Крученых постепенно приходит к более сложной поэтике, обращаясь к алогичной, а затем и заумной поэзии (заумными он называл только те произведения, которые писал на "собственном языке"). В начале января несколько таких опытов появилось в богато изданном сборнике Крученых "Помада" с иллюстрациями М.Ларионова. В кратком авторском пояснении говорилось, что стихотворения написаны "на собственном языке", а "слова их не имеют определенного значения". Это были "Дыр бул щыл...", "Фрот, фрон ыт...", "Та са мае...". Реакция на появление первой зауми, за редким исключением, была отрицательной. С.Городецкий тактично оценил ее как "опыты и упражнения в инструментовке слов". "Стихи "Помады", написанные не на "собственном языке", очень слабы по композиции. Вообще, в этих изданиях иллюстрируемое гораздо ниже иллюстраций. Издана "Помада" богато и красиво", – писал он в рецензии. В марте 1913 года в третьем номере авангардистского журнала "Союз молодежи" появляется четвертое заумное стихотворение - "Го оснег кайд...", сопровождаемое замечанием автора: "Написано на языке собственного изобретения".
Весной 1913 года Крученых создает "Декларацию слова как такового", в которой пишет, что заумь для него оправданна и законна как "первоначальная (исторически и индивидуально) форма поэзии". Началом и наименьшим элементом ее является ритмически-музыкальное волнение, пра-звук", а уже "заумная речь рождает заумный пра-образ (и обратно)". Крученых особенно выделял то качество зауми, что она "побуждает и дает свободу творческой фантазии, не оскорбляя ее ничем конкретным". Это была совместная с Н.Кульбиным декларация, целью которой являлась попытка теоретического обоснования нового поэтического языка.
Осенью 1913 года выходит статья-манифест Крученых и Хлебникова "Слово как таковое (О художественных произведениях)", в которой заумь возводится не только к фонетике, а прежде всего к новейшей живописи: "Живописцы-будетляне любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне-речетворцы – разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями (заумный язык). Этим достигается наибольшая выразительность".
Футуристические произведения Кручёных, которые сам он называл "продукциями", появлялись сначала небольшими брошюрами в разных издательствах, позднее (приблизительно с 1923) в собственном издании автора, размноженные подчас машинописным или рукописным способом. Последняя такая публикация – сборник "Ирониада" (1930) – 150 экземпляров, размноженных гектографическим способом. Всего Кручёных опубликовал 236 своих "продукций", из которых, однако, найдена лишь часть.
Утром 17 июня 1968-го года в Москве, в одной из типичных коммунальных квартир, умер старик. Не увидев его утром на общей кухне, соседи постучались в комнату. Потом вошли. Комнатка была крохотной, но кровати старика не было видно. Ничего не было видно из-за книг. Груды книг подпирали потолок. Кажется, именно они тут и жили. Во всяком случае, о присутствии живого человека в этой комнате не говорило ничего. Впрочем, старик же был мертв.
Костюма у него не было. Рубашку, пиджак и брюки дали добрые соседи. В гробу он выглядел прилично.
Жены у старика не было, детей тоже. На похоронах присутствовали лишь десять человек. Среди них были Лиля Брик, Андрей Вознесенский, Геннадий Айги и Эдуард Лимонов.
Помните у Маяковского: «Комната – глава в крученыховском аде»? Это про нашего старика, умершего в своей комнате в коммунальной квартире душным утром 17 июня 1968-го года, Алексея Елисеевича Крученых.
Из газеты «Русские ведомости», № 257, 15.10.1913.
«Усевшись на дырявом кресле спиной к публике, Крученых потребовал чаю. Выпил стакан, остатки выплеснул на стену и заявил: «Так я плюю на низкую чернь!»- удалился».
Из газеты «День», № 230, 06.10.1913.
«Крученых с искаженным лицом и растопыренными пальцами, проговорил что-то бредовое и закончил оригинальным аккордом: стукнулся головой о стол».
Крученых читал:
взорваль
огня
печаль
коня
рубли
и
в волосах
див
Публика недоумевала.
Крученых читал:
ЗАБЫЛ ПОВЕСИТЬСЯ
ЛЕЧУ К АМЕРИКАМ
НА КОРАБЛЕ ПОЛЕЗ ЛИ КТО
ХОТЬ был ПРЕД НОСОМ
Публика стучала ногами.
Крученых завершал выступление своим «хитом»:
Дыр бул щыл
Убешщур
Скум
вы со бу
р л эз
И тут уже входили полицейские, и вечер заканчивался.
О, да! Они были самыми модными парнями тех лет. Они рисовали на лицах самолеты и собак, они надевали разноцветные кофты и полосатые штаны, на их концерты билеты раскупались за месяц до шоу, они плевали в переполненные залы, и заверяли всех, что нужно рифмовать «корову» со «столом», они печатали свои сборники с дикими названиями: «Пощечина общественному вкусу», «Взял!», «Ряв! Перчатки», они печатались на обойной бумаге в то время, когда в моде были сборники Бальмонта с золотым тиснением. Они плевали на моду. И этой модой стали.
А Крученых был у них самым крутым. Нет, конечно, был Маяковский, большой, красивый, он нравился дамам. Был Давид Бурлюк, самый старший, самый предприимчивый. Был Хлебников, с глазами как у лошади, он набивал своими стихами наволочку, и путешествовал с ней по миру, используя как подушку, и периодически теряя, как терял деньги, документы и самого себя. Но самым крутым был Крученых. Самым диким, истеричным, крикливым и радикальным. Он делал русский футуризм.
«Мысль и речь не успевают за переживанием вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком (понятия), но и личным (творец индивидуален), и языком, не имеющим определенного значения, (не застывшим) заумным. Общий язык связывает, свободный позволяет выразиться полнее (пример: го оснег кайд и т.д.)»,- писал он.
л л л
кр кр
тлп
тлмт
кр вд т р
кр вубр
ду ду
ра л
к б и
жр
вида
диба
Актеры в противогазах, костюмы из картона и проволоки, треугольники, круги, движущиеся машины.
Из газеты «Свет» № 318, 04.12.1913.
«Декорации маляров «Союза молодежи»- верх бессмыслицы и наглости. Одно полотно изображало нечто вроде жупела лубочной геенны огненной. На декорации фигурировали изуродованные фантазией футуристов утробные младенцы, обнаженные, кривобокие, бесформенные, неестественного сложения женщины, дикого вида мужчины, перемешанные с домами, лодками, фонарями и пр. Наудачу выбранные из словаря и бранные слова были составлены так, что они в общем давали словесную дичь, бессмыслицу».
Они хотели освободить искусство ото всех рамок, перевернуть все с ног на голову, разворошить этот заплесневелый улей русской литературы, кричали о свободном и самоценном слове. Их, мягко говоря, не понимали…
Из газеты «Московский листок» № 46, 24.02.1913.
«Всему русскому обществу грозит серьезная опасность со стороны шайки буйнопомешанных, непостижимым образом до сих пор находящихся на свободе.
Я говорю об обоих Бурлюках, Хлебникове, Крученых, Маяковском, Лившице и Кандинском, последний выпад которых против здравого смысла ясно говорит о необходимости немедленного водворения всех этих юродивых в сумасшедший дом.
Раз родственники безмолвствуют, в несчастных, лишившихся рассудка субъектах, должны принять участие власти, стоящие на страже общественной безопасности <…>
Никто из нас не гарантирован, что не него не набросится Бурлюк или Хлебников и не укусит за икру или за бедро, ну, а против бешеной слюны этих новаторов в искусстве действительного противоядия пока не существует».
После громких и скандальных всероссийских туров у них появились деньги. Маяковский сшил себе фрак. Бурлюк ящиками покупал шампанское в «Бродячей собаке». Они дрались с жандармами, устраивали вечеринки с кордебалетом, рассекали по Петрограду на извозчиках, а за каретами бежали восторженные барышни, готовые на все, лишь бы прикоснуться к звездам.
Из-за денег они и поссорились. Ни одни мемуары не сохранили подробностей той ссоры, но после 10-х годов, Крученых уже не был в тусовке. Да и самой тусовки уже не было.
В 1922-м в глухой новгородской деревне умер Хлебников, Николая Бурлюка расстреляли в 20-м, Давид оказался умнее и эмигрировал в Японию, а потом в США, Маяковский разъезжал по Москве на личном автомобиле, привезенном из-за границы и страдал от любви к некрасивой замужней женщине, ему было не до экспериментов со звуком.
Крученых на собственные деньги мизерными тиражами выпускал брошюры с дурацкими названиями. Страна строила коммунизм. Фактура слова и заумные стихи перестали быть кому-либо интересны.
В свои тридцать с небольшим он уже был стариком. Завел себе распорядок, по которому ложился спать не позже 11, собирал старые книги, кипятил воду по четыре раза, так как боялся микробов. Про него забыли. А он не смел напоминать.
Вообще, жизнь Крученых после 10-х так же скучна, как интересна до этого.
К нему иногда заходили современные поэты. Еще бы! Соратник Маяковского и Хлебникова! Он отвечал на их вопросы, а потом просил денег. Продавал книги с автографами Маяковского (некоторые утверждали, что поддельными). Имел какие-то не очень понятные связи с КГБ, всю футуристическую группу «41 градус», в которую он в свое время входил, расстреляли, а его почему-то нет… Вряд ли он был счастлив… После всего, что было, ходить мимо памятника Маяковскому, с которым спал на одной вписке, и понимать, что тебе самому памятника точно не светит…
Сегодня мало кто помнит, что он, вообще, был.
А он был. И был самым крутым в русском футуризме.
Ниже три стихотворения написанные на собственном языке, от других отличаются, - слова его не имеют определенного значения.
***
Дыр бул щыл
убешщур
скум
вы со бу
р л эз
1913
***
Фрот фрон ыт
не спорю влюблен
черный язык
то было и у диких племен
1913
***
Та са мае
ха ра бау
Саем сию дуб
радуб мола
аль
1913
УКРАВШИЙ ВСЕ
УРАДЕТ И ЛОЖКУ НО
НЕНАОБОРОТ
ПАМЯТИ ЕЛЕНЫ ГУРО
…Когда камни летней мостовой
станут менее душны, чем наши
легкие,
Когда плоские граниты памятников
станут менее жесткими, чем
наша любовь, и вы востоскуете и спросите
- где?
Если пыльный город восхочет
отрады дождя
и камни вопиют надтреснутыми
голосами, то в ответ услышат шепот
и стон «Осеннего Сна»
«И нежданное и нетерпеливо - ясное
было небо между четких вечерних
стволов… - («Шарманка» Е. Гуро)
Нетерпеливо-ясна Елена Гуро…
как гусак
объелся каши
дрыхну
гуска рядом
маша
с рожей красной
шепчет про любовь
КОМЕТА ЗАБИЛАСЬ ко мне ПОД ПОДУШКУ
Жужжит и щекочет, целуя колючее ушко
В зале «Бразилии»
где оркестр… и стены синие
меня обернули
и выгнали
за то, что я
самый худой
и красивый!
В полночь я заметил на своей простыне черного и
твердого,
величиной с клопа
в красной бахроме ножек.
Прижег его спичкой. А он, потолстел без ожога, как
повернутая дном железная бутылка…
Я подумал: мало огня?…
Но ведь для такого - спичка как бревно!…
Пришедшие мои друзья набросали на него щепок,
бумаги с керосином - и подожгли…
Когда дым рассеялся - мы заметили зверька,
сидящего в углу кровати
в позе Будды (ростом с 1/4 аршина)
И, как би-ба-бо ехидно улыбающегося.
Поняв, что это ОСОБОЕ существо,
я отправился за спиртом в аптеку
а тем временем
приятели ввертели ему окурками в живот
пепельницу.
Топтали каблуками, били по щекам, поджаривали уши,
а кто-то накаливал спинку кровати на свечке.
Вернувшись. я спросил:
- Ну как?
В темноте тихо ответили:
- Все уже кончено!
- Сожгли?
- Нет, сам застрелился…
ПОТОМУ ЧТО, сказал он,
В ОГНЕ Я УЗНАЛ НЕЧТО ЛУЧШЕЕ!
Мизиз…
Зынь…
Ицив -
Зима!..
Замороженные
Стень
Стынь…
Снегота… Снегота!..
Стужа… вьюжа…
Вью-ю-ю-га - сту-у-у-га…
Стугота… стугота!..
Убийство без крови…
Тифозное небо - одна сплошная вошь!..
Но вот
С окосевшиx небес
Выпало колесо
Всеx растрясло
Лиxорадкой и громом
И к жизни воззвало
XАРКНУВ В ТУНДРЫ
ПРОНЗИТЕЛЬНОЙ
КРОВЬЮ
ЦВЕТОВ…
- У-а!.. - родился ЦАП в даxе
Снежки - паx-паx!
В зубаx ззудки…
Роет яму в парном снегу -
У-гу-гу-гу!.. Каракурт!.. Гы-гы-гы!..
Бура-а-а-ан… Гора ползет -
Зу-зу-зу-зу…
Горим… горим-го-го-го!..
В недраx дикий гудрон гудит -
ГУ-ГУ-ГУР…
Гудит земля, зудит земля…
Зудозем… зудозем…
Ребячий и щенячий пупок дискантно вопит:
У-а-а! У-а-а!.. - а!..
Собаки в сеняx засутулились
И тысячи беспроволочныx зертей
И одна ведзьма под забором плачут:
ЗА-XА-XА-XА - XА! а-а!
За-xе-xе-xе! -е!
ПА-ПА-А-ЛСЯ!!!
Па-па-а-лся!
Буран растет… вьюга зудит…
На кожаный костяк
Вскочил Шаман
Шаман
Всеx запорошил:
Зыз-з-з
Глыз-з-з -
Мизиз-з-з
З-З-З-З!
Шыга…
Цуав…
Ицив -
ВСЕ СОБАКИ
СДОXЛИ!
Алексей Крученых
Автобиография дичайшего
Считаю бесцельным верхоглядством биографии и автобиографии на одной страничке. Но, угрожаемый тем, что другими будет написана такая моя биография, исполненная даже фактических лжей, - вынужден таки написать «оную».
Во-первых, как это ни странно , у меня были родители (потомственные крестьяне). Родился я в 1886 году 9 февраля в деревне Херсонской губернии и уезда, и до 8 лет жил в ней и даже пытался обрабатывать землю, но больше, кажется, обрабатывал об нее свою голову, падая с лошади (не отсюда ли тяга к земле в моих работах?!).
8-ми лет переехал в Херсон, где и получил первоначальное образование.
16-ти лет поступил в Одесское Художественное Училище, каковое и окончил в 1906 году (сдав экзамены по 20 с лишком предметам!) и получил из Академии Художеств диплом учителя графических искусств средн. учебных заведений, который и эксплоатировал в «минуты трудной жизни»: был сельским учителем в Смоленской губернии и учителем женской гимназии в Кубанской области, откуда извергался за футуризм и оскорбление духовных и светских начальственников.
В 1905 году применял и другие свои таланты: работал вместе с одесскими большевиками, перевозил нелегальные типографии и литературу, держал склад нелегальщины против полицейского участка, в какой и попал в 1906 году.
В том же году, в Одессе и Херсоне, началась моя общественно-художественная деятельность: нарисовал и выпустил в свет литографированные портреты Карла Маркса, Энгельса, Плеханова, Бебеля и др. вождей революции.
Эту художественную деятельность я продолжал и в Москве, куда прибыл в 1907 году.
В 1908-10 г., навестив многообразно прихварывающий Херсон, издал там 2 литографированных альбома «Весь Херсон в каррикатурах», сильно взбаламутивших мою скушноватую родину.
Помню такой случай: встречает меня в магазине один из пострадавших дворян в желто-гусарском «околыше» и угрожает:
Если вы не изымете каррикатуру на меня, то будете избиты!
На что я скромно:
В чем дело? Бейте! -
Нет, я вас повстречаю в темном переулке и там…
Ну, такие не бьют, которые обдумывают, как бы встретить в томном переулке! -
Так меня и не побили… Я и не жалею…
Но рассказываю о других ужасах моей жизни, например, о том, как в детстве я задохнулся в дыму пожара (не мирового, а домашнего), как тонул в родном Днепре, как разбился, падая с мельницы моего деда, - никому от этого легче не стало: во всех трех случаях я все равно спасся….
В 1907-8 г. г. я начал работать с многочисленными Бурлюками и Бурлючихами, пропагандируя живописный кубизм вьюжной прессе.
С зимы 1910-11 г. я опять в Москве, где весной 12 года познакомился с В. Хлебниковым и, кажется, немного раньше, с Маяковским, часто встречаясь с ним в столовой Вхутемаса (тогда Школа Живописи, Ваяния и Зодчества), где он обжирался компотом, заговаривая насмерть продавщиц.
В эти же годы, предчувствуя скорую гибель живописи и замену ее чем-то иным, что впоследствии оформилось в фото монтаж, я заблаговременно поломал свои кисти, забросил палитру и умыл руки, чтобы с чистой душой взяться за перо и работать во славу и разрушение футуризма, - прощальной литературной школы, которая тогда только загоралась своим последним (и ярчайшим) мировым огнем.
В 1912 году весной а впервые (и со скандалом) выступал на публичных диспутах в Москве; писал с Хлебниковым первую свою поэму - «Игра в аду». Летом она была напечатана с рисунками Н. Гончаровой. Одновременно, с рисунками М. Ларионова, вышла 1-ая книжечка моих стихов, - «Старинная любовь» - вышла веселая.
Зимой 12–13 года появилась «Пощечина», где я выступил впервые вкупе с Маяковским, Бурлюком, Хлебниковым и др. Тогда же выскочил «Дыр-бул-щыл» (в «Помаде»), который, говорят, гораздо известнее меня самого.
Затем события пошли бурно. Бесконечные диспуты, выступления, постановки, книги и скандалы. Из этого периода помню: напророчил литкончину Игоря Северянина в лоне Брюсова с Вербицкой (см. книгу «Возропщем»), а Маяковскому предсказал успех кино и Макса Линдера (в книге выпыте «Стихи Маяковского», первая вообще книга о нем); будучи во главе издательства «ЕУЫ», напечатал первые две книги стихов Хлебникова «Ряв» и «Изборник» (Бурлюк тогда же издал его «Творения»). Обнародовал «Декларацию слова, как такового», давшую начало теории заумного языка (установки на звук) и формального метода.
Наметилась первая в России самостоятельная поэтическая школа - заумная (заумники).
С этого времени я дал в своих работах ряд возможных для русского языка образцов фонетики, отдавая явное предпочтение грубому «мужицкому» рыку с южным привкусом на га .
В 1913 г. я чаще всего выступал с Майкопским (в Питере и Москве).
Знамя держали высоко, скандалили крепко, кричали громко и получали много (до 50 руб. в час).
…1914 год… Война… Зная эту лавочку, я предпочел скромнехонько удалиться на Кавказ. К 1916 г. докатился до Тифлиса.
Немножко подиспутировав, занялся делом - строил Эрзорумскую жел. дорогу; закончив эту постройку и выпустив несколько книг в Тифлисе, а также, открыв Игоря Терентьева, перебрался на постройку Черноморки, а оттуда (опять подиспутировав в Тифлисе, особенно в компании с Терентьевым и Ильей Зданевичем), - на железную дорогу в Баку (поближе к России).
В 20–21 году, по приходе большевиков в Азербайджан, работал в Росте, а также в газетах «Коммунист», «Бакинский рабочий» и др.
Встречался и работал в это время с В. Хлебниковым, Т. Толстой (Вечеркой), И. Саконской и др., диспутировал и скандалил с Вяч. Ивановым, О. Городецким, местными профессорами и поэтами.
В августе 21 года вернулся в Москву - наиболее любимый мною город, и встретил почти всех своих товарищей и приятелей.
Немедленно устроил «приездный» вечер, где я и меня встретили многие, дотоле незнакомые, друзья. Я шумно поделился с ними своими последними соображениями и достижениями.
Предварительную «экскурсию по Крученых» присутствующие сделали под руководством Маяковского.
Первый месяц по приезде в Москву я выступал на разных эстрадах почти ежевечерно, даже устал.
В этом же сезоне на устроенной Маяковским «чистке поэтов и поэтессии» я оказался единственным прошедшим чистку, как Маяковского, так и переполненного до отказа зала Политехнического Музея. Читал я свою «Зиму» («Мизиз зыньицив»).
Так снова - в Москве - взбурлила моя лит-работа.
А что кипело и как вскипело - смотри в книгах с 21 года по настоящий, и далее…
(Библиография - в моих книгах «Заумный язык у Сейфуллиной и др.» и «Новое в писательской технике»).
6/Х-27 г.
Москва
Из книги Нежность автора Раззаков ФедорАлексей ПЕТРЕНКО Исполнитель роли любвеобильного Григория Распутина в фильме «Агония» (1975) в реальной жизни женился всего лишь дважды. В первый раз это случилось в конце 50-х. Его избранницей стала студентка харьковской консерватории Алла, которая влюбилась в него без
Из книги Страсть автора Раззаков ФедорАлексей БАТАЛОВ Первая влюбленность пришла к Баталову в школе – он влюбился… в учительницу. По его словам: «Первая любовь моя была глупая, прекрасная и очень возвышенная. Я учился в школе и был совершенно поражен учительницей, причем не юной девушкой, а взрослой дамой.
Из книги 99 имен Серебряного века автора Безелянский Юрий НиколаевичАлексей БУЛДАКОВ До 30 лет Булдаков не связывал себя узами Гименея, предпочитая браку кратковременные романы. Но в 1983 году эту традицию пришлось нарушить. Он тогда снимался в Минске в картине «В лесах под Ковелем» (играл дважды Героя Советского Союза генерала Федорова) и
Из книги 100 великих оригиналов и чудаков автора Баландин Рудольф КонстантиновичАлексей ГЕРМАН Поскольку Алексей Герман был сыном известного писателя Юрия Германа, проблем с деньгами у него никогда не возникало. И когда он учился в институте, в ЛГИТМиКе, мог пригласить понравившуюся ему девушку в любой питерский ресторан, точно зная, что любой счет
Из книги Язык мой - друг мой автора Суходрев Виктор МихайловичАлексей ГРИБОВ Замечательный советский актер («Свадьба», «Смелые люди», «Начальник Чукотки» и др.) был женат несколько раз. Причем в первый раз это случилось в середине 30-х, когда Грибову было уже за тридцать, и это была скорее вынужденная женитьба. Как-то на улице актер
Из книги Чорная тайна Есенина автора Крученых Алексей ЕлисеевичАлексей КАПЛЕР Известный советский сценарист не отличался особенной красотой, однако пользовался повышенным вниманием со стороны женщин. И в историю он вошел тем, что сумел вскружить голову дочке самого Сталина. Но расскажем обо всем по порядку.В большой кинематограф
Из книги Лики Есенина. От херувима до хулигана автора Крученых Алексей Елисеевич Из книги О других и о себе автора Слуцкий Борис АбрамовичА.Е. Крученых Рисунок из альбома Алексея КрученыхПеред Первой мировой войной в русской литературе, словно в предчувствии великих потрясений, началось брожение умов. Литературные объединения со своими манифестами появлялись беспрестанно, вскоре лопаясь, как пузыри на
Из книги Малевич автора Букша Ксения СергеевнаАлексей Косыгин Человек неординарных решений Значительная часть моей профессиональной жизни связана с Алексеем Николаевичем Косыгиным. Из всех, с кем приходилось мне работать в качестве переводчика, он вызывал у меня наибольшее уважение и теплоту. В интеллектуальном
Из книги Павел Филонов: реальность и мифы автора Кетлинская Вера КазимировнаКниги А. Крученых 1925-6 г.г.126. А. Крученых. - «Леф-агитки Маяковского, Асеева, Третьякова». М. 1925 г.127. Его же. - «Заумный язык у Сейфуллиной. Вс. Иванова, Леонова, Бабеля, Ар. Веселого». М. 1925 г.188. Его же. - «Записная книжка Велемира Хлебникова». М. 1925 г.129. Его же. - «Язык
Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 2. К-Р автора Фокин Павел ЕвгеньевичКниги А. Крученых 1925-6 г.г.126. А. Крученых. - «Леф-агитки Маяковского, Асеева, Третьякова». М. 1925 г.127. Его же. - «Заумный язык у Сейфуллиной, Вс. Иванова, Леонова, Бабеля, Ар. Веселого». М. 1925 г.128. Его же. - «Записная книжка Велемира Хлебникова». М. 1925 г.129. Его же. - «Язык
Из книги Штрихи к портретам: Генерал КГБ рассказывает автора Нордман Эдуард БогуславовичКрученых Иногда я встречал у Асеева А. Е. Крученых. Странная и в своем роде единственная судьба у этого человека.Весь российский авангард постоянно оглядывался на смысл, на содержание. Гневное восклицание Ходасевича «Нет, я умен, а не заумен!» - могли бы повторить и
Из книги автора Из книги автораЛ. Е. Крученых О Павле Филонове Думаю, что именно здесь будет кстати уделить несколько особых слов Павлу Филонову, одному из художников, писавших декорации для трагедии В. Маяковского. В жизни Филонова, как в фокусе, отразился тогдашний быт новаторов
Из книги автораКРУЧЕНЫХ Алексей Елисеевич псевд. Александр Крученых;9(21).2.1886 – 17.6.1968Поэт, прозаик, теоретик футуризма, художник, мемуарист, коллекционер. Стихотворные сборники «Старинная любовь» (М., 1912), «Помада» (М., 1913), «Взорваль» (СПб., 1913), «Поросята» (СПб., 1913), «Возропщем» (СПб., 1913),
Окончил художественное училище в Одессе и был определен учителем рисования в школу. Алексей Елисеевич мечтал быть художником свободного полета и за этой мечтой отправился в Москву. Здесь он начинает строить свою литературную дорогу. Пишет первые сатирические стихи, рецензии. Знакомится с Владимиром Маяковским, и под его началом меняет стиль своих произведений. Его стихи стали не похожи на привычные для общества, в них присутствовали торжественные мысли о будущем искусства и жизни в целом. Тесное общение с привело к созданию поэмы на «собственном» языке. Поэт считал, что в его наборе букв больше национальной души, чем во всех работах поэтов-классиков. Так начиналась деятельность Алексея Елисеевича в поэтическом авангарде. В своих книгах он выступал не только поэтом, но и оформителем.
В Советском союзе его не принимали в Союз писателей, прекратили издавать его книги. Ушли из жизни ближайшие творческие соратники, остальные эмигрировали из страны. Крученых отошел от творческой деятельности, жил мелкими заработками, занимался антиквариатом и мечтал выпустить сборник со стихами своих современников. Единственный вечер стихов в его жизни прошел за пару лет до смерти.
