Как дочь кирова евгения кострикова воевала на танке.

В отставке

домохозяйка

Евге́ния Серге́евна Ко́стрикова (1921-1975) - советский офицер, участница Великой Отечественной войны , гвардии капитан . Дочь советского государственного и политического деятеля С. М. Кирова (1886-1934, настоящая фамилия - Костриков).

В годы Великой Отечественной войны - военфельдшер 79-го отдельного (54-го гвардейского) танкового полка , затем командир танка, танкового взвода, танковой роты.

Биография

Ранние годы

После убийства С. М. Кирова в 1934 году, Евгения осталась совсем одна. Окончила среднюю школу-интернат при одном из детских домов «специального назначения», учреждённых советским правительством для «детей войны» из Испании . В 1938 году поступила в Московское высшее техническое училище имени Баумана .

Среди её близких друзей из детей партийной элиты были братья Микояны и Тимур Фрунзе (которые в это время учились на лётчиков), испанец Рубен Ибаррури (учился в Московском пехотном училище имени Верховного Совета РСФСР). Евгения Кострикова, как и многие её сверстники, также мечтала о военных подвигах. Но 1 апреля 1939 года гражданская война в Испании закончилась, а 13 марта 1940 года закончилась и советско-финская война .

Медсестра

В октябре 1942 года часть личного состава батальона, в том числе и почти весь медицинский персонал, была направлена на укомплектование 79-го отдельного танкового полка . Е. С. Кострикова стала военфельдшером этого полка .

В декабре 1942 года 79-й танковый полк в составе Южного фронта участвовал в Сталинградской битве . В январе 1943 года он был переименован в 54-й гвардейский танковый полк 5-го гвардейского механизированного корпуса 2-й гвардейской армии . В составе Воронежского и Степного фронтов полк участвовал в Курской битве .

На Курской дуге гвардии военфельдшер Е. С. Кострикова спасла жизнь 27-ми танкистам полка и была награждена орденом Красной Звезды . После ранения, в декабре 1943 года, гвардии старший лейтенант Кострикова была направлена в оперативный отдел 5-го гвардейского механизированного корпуса, где пробыла недолго. При поддержке начальника оперативного отдела корпуса полковника А. П. Рязанского была направлена на учёбу в Казанское танковое училище .

Командир танковой роты

В 1944 году с отличием окончила ускоренный курс Казанского танкового училища и вернулась в свой 5-й гвардейский механизированный корпус на должность командира танка Т-34 . По некоторым сведениям, принимала участие в освобождении Кировограда в январе 1944 года .

За годы Великой Отечественной войны танкистками стали менее двух десятков женщин. Окончивших же танковые училища женщин было всего три. Бывшая санинструктор И. Н. Левченко - в 1943 году окончила ускоренный курс Сталинградского танкового училища и служила офицером связи 41-й гвардейской танковой бригады , командовала группой лёгких танков Т-60 . Младший техник-лейтенант А. Л. Бойко (Моришева) - в 1943 году окончила Челябинское танковое училище и воевала на тяжёлом танке ИС-2 . И только Е. С. Кострикова после окончания Казанского танкового училища командовала танковым взводом, а в конце войны - танковой ротой .

Танки Костриковой в составе 5-го гвардейского механизированного корпуса форсировали Одер , Нейсе и к 30 апреля 1945 года вышли к юго-восточной окраине Берлина . 5 мая её боевые машины были выведены из участия в Берлинской операции и направлены на освобождение Праги . Боевой путь 24-летняя Евгения Кострикова завершила в Чехословакии .

Послевоенные годы

После войны гвардии капитан Е. С. Кострикова демобилизовалась из армии, стала домохозяйкой. Жила в Москве .

Умерла в 1975 году. Похоронена на Ваганьковском кладбище в Москве .

Награды

Советские государственные награды :

Семья, личная жизнь

Личная жизнь у Е. С. Костриковой не сложилась. Во время войны она вышла замуж за одного полковника, штабного офицера. Воспользовавшись её связями в высших кругах власти (Евгения Сергеевна помогала своему танковому полку со снабжением), он вскоре получил звание генерала, а после войны оказалось, что у него уже была семья. Евгения Сергеевна больше не выходила замуж, детей у неё не было. Умерла в одиночестве. Из однополчан-танкистов её хоронила лишь одна ближайшая военная подруга - Антонина Алексеевна Кузьмина, бывшая военврач .

Напишите отзыв о статье "Кострикова, Евгения Сергеевна"

Примечания

в электронном банке документов «Подвиг Народа »
Евгений Панов.
в электронном банке документов «Подвиг Народа » (архивные материалы ЦАМО , ф. 33 , оп. 690155 , д. 809 , л. 206 )
Красная звезда . - М ., май 1989.
Александр Рашковский.
в электронном банке документов «Подвиг Народа » (архивные материалы ЦАМО , ф. 33 , оп. 690306 , д. 1071 , л. 121 )
, с. 226-227.
Файн В. Я., Вершинин С. В. // Таганрогские Сабсовичи и их потомки.: Опыт генеалогического исследования. - Триумф, 2013. - С. 148. - 289 с. - ISBN 5893925688 .

Литература

Дудко А. Ф. // Славянин. - Харьков: ООО «Институт восточно-славянской цивилизации», 2010. - Т. 2 . - С. 167-227 . - ISBN 966-8768-48-4 .
Margaret Bourke-White. // Soviet Russia Тoday. - New York: Friends of the Soviet Union, 1945. - С. 21,33 .
Дочь Кирова освобождает город имени своего отца. // Красная звезда . - М ., май 1989.

Ссылки

Евгений Панов. . Республика Татарстан № 35-36 (27192-27193) (23.02.2012). Проверено 13 сентября 2014.
Александр Рашковский. . Вятский наблюдатель (1 сентября 2012). Проверено 14 сентября 2014.
Mapro // Интернет-газета «Танки Онлайн». - 2011. - № 23 . - С. 7-8 .

Отрывок, характеризующий Кострикова, Евгения Сергеевна

Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».

Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»

Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.

Евгения Сергеевна Кострикова родилась в 1921 г. во Владикавказе. Дочь С. М. Кирова, который в то время занимал пост члена Реввоенсовета 11-й армии РККА. Весной 1920 г. армия отправилась в Баку для установления там советской власти. Именно здесь тогда еще Костриков познакомился с женщиной, ставшей его первой женой. Однако брак был недолгим, вскоре его возлюбленная заболела и умерла. В 1926 г. Сергея Кирова избрали первым секретарем Ленинградского губкома (обкома), а также горкома партии. На этом посту он постоянно был занят партийными и государственными делами. Его вторая жена - Мария Львовна Маркус (1885-1945) - не приняла маленькую Женю в семью, в итоге девочка была определена в детский дом-интернат. Таким образом, после убийства Сергея Кирова в 1934 г. маленькая Евгения осталась совсем одна. Она окончила среднюю школу-интернат при одном из детских домов «специального назначения», которые были учреждены правительством СССР для «детей войны» из Испании. В 1938 г. она смогла поступить в Московское высшее техническое училище им. Баумана.

После окончания Сталинградской битвы 54-й гв. танковый полк в составе Воронежского и Степного фронтов принимал непосредственное участие в Курской битве. Леонид Юзефович Гирш полковник в отставке, участник знаменитого танкового сражения, которое произошло под Прохоровкой, а после войны ставший писателем и поэтом познакомился тогда с Евгенией Костриковой. Легко раненному в бою офицеру связи 55-го гв. танквого полка младшему лейтенанту Гиршу медпомощь была оказана именно Костриковой, которая оперативно отправила его в 46-й медико-санитарный батальон.

Доподлинно известно, что на посту военфельдшера 5-го гв. механизированного корпуса Е. С. Кострикова смогла спасти жизни 27 танкистам, только в период боев с 12 по 25 июля 1943 г. При этом Женя сама была ранена осколком немецкого снаряда, который попал в ее правую щеку. За свои подвиги она была представлена к ордену Красной Звезды. После завершения лечения в госпитале, осенью 1943 г. она снова возвращается в свой родной мехкорпус, но уже не военфельдшером. После своего ранения и завершения лечения в конце 1943 г., гв. ст. лейтенант Евгения Кострикова была отправлена в оперативный отдел 5-го гв. механизированного корпуса . Об этом содержится информация в мемуарах «В огне танковых сражений», которые написаны бывшим начальником оперативного отдела генералом А. В. Рязанским. Однако штабная работа Жене оказалась не по душе. Из имеющихся фронтовых сводок она знала, что в бронетанковых войсках уже служит достаточно женщин. Многие из них успели отличиться в боях на Курской дуге, при освобождении от фашистов Орла, слава об отважных женщинах-танкистах гремела по всем фронтам. Евгения решила стать одной из них, а не оставаться при штабе. При непосредственной поддержке начальника оперативного отдела корпуса, тогда еще полковника Рязанского, Евгения начала ходатайствовать о своем направлении для прохождения обучения в Казанском танковом училище. Почему была выбрана именно Казань? Все дело в том, что еще до войны Александр Павлович Рязанский с 1937 по 1941 гг. проходил военную службу на Казанских бронетанковых курсах усовершенствования технического состава. Первоначально в должности командира танкового батальона, а затем и преподавателя тактики.

Первоначально Евгении Костриковой всячески отказывали, заявляя, что танкист - это не женская профессия. Кто-то говорил ей, что «броня слабых не любит», кто-то, что «на танке и парням тяжело». В итоге даже пришлось лично обращаться к маршалу Советского Союза К. Е. Ворошилову, которого Кострикова смогла убедить в том, что не один раз уже садилась за рычаги грозной боевой машины в своем полку и сможет овладеть танком не хуже любого мужчины. Ветераны, которые оканчивали Казанское танковое училище, вспоминали, что его начальник полковник В. И. Живлюк первоначально был очень удивлен, когда для прохождения учебы к нему прибыла молодая женщина, хоть и в звании старшего лейтенанта. Тогда же он обронил фразу: «да это как женщина на корабле». Однако отношение к девушке постепенно изменялось, особенно, когда позднее в училище пришел приказ командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии о награждении Евгении Костриковой медалью «За оборону Сталинграда».

Во время учебы в Казани Евгения Кострикова наравне с другими курсантами-мужчинами осваивала вождение и стрельбу из танка на полигоне, а также изучала тактико-технические характеристики боевой техники и вооружений, учила материальную часть в парке, на тренажерах и в учебных классах. Даже после отбоя она продолжала зубрить инструкции и наставления по бронетанковой службе. Хрупкая с виду девушка стойко переносила все тяготы обучения, в первую очередь тяжелые физические нагрузки. Только для того, чтобы хорошо управляться с рычагами танка, требовалась настоящая мужская сила. К примеру, для выжима одного из двух рычагов бортового сцепления требовалось усилие в 15 кг, а для выжима педали главного сцепления - 25 кг. Здесь Жене помогала закалка, которую она получила будучи медсестрой и военфельдшером, когда на передовой ей приходилось на себе выносить с поля боя десятки раненых бойцов и командиров.

Евгения Кострикова с отличием окончила ускоренные курсы Казанского танкового училища и снова вернулась в свой родной 5-й гв. механизированный корпус , но уже командиром танка Т-34. По некоторой информации, успела принять участие в боях по освобождению города Кировограда, которые шли в январе 1944 г. Всего за годы Великой Отечественной войны танкистами смогли стать около 20 женщин, но окончивших танковое училище было всего 3. И лишь Евгения Сергеевна Кострикова после завершения училища командовала танковым взводом, а в конце войны и танковой ротой. В составе своего родного корпуса Кострикова принимала участие в боях по форсированию Одера и Нейсе, а к 30 апреля 1945 года вышла к юго-восточным окраинам немецкой столицы. От Берлина ее танки 5 мая были выдвинуты в Чехословакию для освобождения Праги. Именно в Чехословакии завершила свой боевой путь гвардии капитан Евгения Кострикова. После окончания войны отважная женщина, которая прошла славный боевой путь наравне с мужчинами, вернулась домой, став обыкновенной домохозяйкой. Она прожила еще 30 лет поле победы, скончавшись в 1975 г.

Гвардии капитан танковых войск Евгения Сергеевна Кострикова была похоронена в Москве на знаменитом Ваганьковском кладбище.

Награды: Орден Красного Знамени (11.08.1943), Орден Отечественной войны I степени (05.05.1945), Орден Отечественной войны II степени (05.07.1943), два Ордена Красной Звезды (02.10.1942, 14.10.1943), Медаль «За отвагу» (02.01.1942), Медаль За оборону Сталинграда».

Оригинал взят у raganaskekis в Танкист Евгения Кострикова

В годы Великой Отечественной войны женщины не только садились за рычаги танков, но и занимали командирские должности в танковых войсках. Одним из офицеров-танкистов стала Евгения Кострикова. Евгения Сергеевна Кострикова — советский офицер, гвардии капитан, участница Великой Отечественной войны. Евгения Кострикова была дочерью известного советского политического и государственного деятеля Сергея Мироновича Кирова (настоящая фамилия Костриков).

Оригинал взят у karvio в У войны не женское лицо. Танкист Евгения Кострикова

В годы войны последовательно занимала должности военфельдшера 79-го отдельного танкового полка из состава 5-го гвардейского мехкорпуса, затем командира танка, командира танкового взвода и роты.

Екатерина Кострикова появилась на свет в 1921 году во Владикавказе. Она — дочь С. М. Кирова, который в то время занимал пост члена Реввоенсовета 11-й армии РККА. Данная армия весной 1920 года отправилась в Баку для установления там советской власти. Именно здесь тогда еще Костриков познакомился с женщиной, ставшей его первой женой. Однако брак был недолгим, вскоре его возлюбленная заболела и умерла. В 1926 году Сергея Кирова избрали первым секретарем Ленинградского губкома (обкома), а также горкома партии. На этом посту он постоянно был занят партийными и государственными делами. Его вторая жена — Мария Львовна Маркус (1885-1945) — не приняла маленькую Женю в семью, в итоге девочка была определена в детский дом-интернат. Таким образом, после убийства Сергея Кирова в 1934 года маленькая Евгения осталась совсем одна. Она окончила среднюю школу-интернат при одном из детских домов «специального назначения», которые были учреждены правительством СССР для «детей войны» из Испании. В 1938 году она смогла поступить в Московское высшее техническое училище им. Баумана. Среди близких друзей девушки были Тимур Фрунзе, братья Микояны (которые в эти годы учились на летчиков), а также испанец Рубен Ибаррури, который учился в Московском пехотном училище им. Верховного Совета РСФСР. В те годы Евгения Кострикова также, как и большинство ее сверстников, мечтала о военных подвигах. К несчастью для многих, судьба предоставила ее поколению такой шанс.

С началом Великой Отечественной войны, имея за плечами неоконченное высшее образование, Евгения Кострикова окончила трехмесячные курсы медицинских сестер после чего добровольцем ушла на фронт. Новоиспеченная медсестра была отправлена в медико-санитарный взвод отдельного танкового батальона, который принимал участие в боях на Западном фронте во время битвы за Москву. Именно под Москвой начался для нее отсчет километров фронтовых дорог. В октябре 1942 года танковый батальон выделил часть своего личного состава, в том числе и весь медперсонал, для укомплектования 79-го отдельного танкового полка. Имевшая квалификацию медсестры и незаконченное высшее образование Евгения Кострикова стала военфельдшером данного полка, что соответствовало званию лейтенанта армейских частей. В декабре 1942 года 79-й танковый полк в составе Южного фронта принимал участие в Сталинградской битве. Месяцем позже данная часть была переименована в 54-й гвардейский танковый полк 5-го гвардейского Зимниковского мехкорпуса из состава 2-й гвардейской армии. В жестоких боях за Сталинград, когда, по словам советского маршала В. И. Чуйкова, казалось, нельзя поднять над землей даже руку, военфельдшер Евгения Кострикова прямо на поле боя умудрялась оказывать раненым бойцам первую помощь, а также выносила их в безопасное место под плотным огнем противника, проявляя настоящее мужество.После окончания Сталинградской битвы 54-й гвардейский танковый полк в составе Воронежского и Степного фронтов принимал непосредственное участие в Курской битве. Леонид Юзефович Гирш полковник в отставке, участник знаменитого танкового сражения, которое произошло под Прохоровкой, а после войны ставший писателем и поэтом познакомился тогда с Евгенией Костриковой. Легко раненному в бою офицеру связи 55-го гвардейского полка младшему лейтенанту Гиршу медпомощь была оказана именно Костриковой, которая оперативно отправила его в 46-й медико-санитарный батальон.

Доподлинно известно, что на посту военфельдшера 5-го гвардейского механизированного корпуса Е. С. Кострикова смогла спасти жизни 27 танкистам, только в период боев с 12 по 25 июля 1943 года. При этом Женя сама была ранена осколком немецкого снаряда, который попал в ее правую щеку. За свои подвиги она была представлена к ордену Красной Звезды. После завершения лечения в госпитале, осенью 1943 года она снова возвращается в свой родной мехкорпус, но уже не военфельдшером. После своего ранения и завершения лечения в конце 1943 года, гвардии старший лейтенант Евгения Кострикова была отправлена в оперативный отдел 5-го гвардейского механизированного корпуса. Об этом содержится информация в мемуарах «В огне танковых сражений», которые написаны бывшим начальником оперативного отдела генералом А. В. Рязанским. Однако штабная работа Жене оказалась не по душе. Из имеющихся фронтовых сводок она знала, что в бронетанковых войсках уже служит достаточно женщин. Многие из них успели отличиться в боях на Курской дуге, при освобождении от фашистов Орла, слава об отважных женщинах-танкистах гремела по всем фронтам. Евгения решила стать одной из них, а не оставаться при штабе. При непосредственной поддержке начальника оперативного отдела корпуса, тогда еще полковника Рязанского, Евгения начала ходатайствовать о своем направлении для прохождения обучения в Казанском танковом училище. Почему была выбрана именно Казань? Все дело в том, что еще до войны Александр Павлович Рязанский с 1937 по 1941 годы проходил военную службу на Казанских бронетанковых курсах усовершенствования технического состава. Первоначально в должности командира танкового батальона, а затем и преподавателя тактики.

Первоначально Евгении Костриковой всячески отказывали, заявляя, что танкист — это не женская профессия. Кто-то говорил ей, что «броня слабых не любит», кто-то, что «на танке и парням тяжело». В итоге даже пришлось лично обращаться к маршалу Советского Союза К. Е. Ворошилову, которого Кострикова смогла убедить в том, что не один раз уже садилась за рычаги грозной боевой машины в своем полку и сможет овладеть танком не хуже любого мужчины. Ветераны, которые оканчивали Казанское танковое училище, вспоминали, что его начальник генерал-майор танковых войск В. И. Живлюк первоначально был очень удивлен, когда для прохождения учебы к нему прибыла молодая женщина, хоть и в звании старшего лейтенанта. Тогда же он обронил фразу: «да это как женщина на корабле». Однако отношение к девушке постепенно изменялось, особенно, когда позднее в училище пришел приказ командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии о награждении Евгении Костриковой медалью «За оборону Сталинграда».Во время учебы в Казани Евгения Кострикова наравне с другими курсантами-мужчинами осваивала вождение и стрельбу из танка на полигоне, а также изучала тактико-технические характеристики боевой техники и вооружений, учила материальную часть в парке, на тренажерах и в учебных классах. Даже после отбоя она продолжала зубрить инструкции и наставления по бронетанковой службе. Хрупкая с виду девушка стойко переносила все тяготы обучения, в первую очередь тяжелые физические нагрузки. Только для того, чтобы хорошо управляться с рычагами танка, требовалась настоящая мужская сила. К примеру, для выжима одного из двух рычагов бортового сцепления требовалось усилие в 15 кг, а для выжима педали главного сцепления — 25 кг. Здесь Жене помогала закалка, которую она получила будучи медсестрой и военфельдшером, когда на передовой ей приходилось на себе выносить с поля боя десятки раненых бойцов и командиров.

Евгения Кострикова с отличием окончила ускоренные курсы Казанского танкового училища и снова вернулась в свой родной 5-й гвардейский механизированный корпус, но уже командиром танка Т-34. По некоторой информации, успела принять участие в боях по освобождению города Кировограда, которые шли в январе 1944 года. Всего за годы Великой Отечественной войны танкистами смогли стать около 20 женщин, но окончивших танковое училище было всего 3. И лишь Евгения Сергеевна Кострикова после завершения училища командовала танковым взводом, а в конце войны и танковой ротой. В составе своего родного корпуса Кострикова принимала участие в боях по форсированию Одера и Нейсе, а к 30 апреля 1945 года вышла к юго-восточным окраинам немецкой столицы. От Берлина ее танки 5 мая были выдвинуты в Чехословакию для освобождения Праги. Именно в Чехословакии завершила свой боевой путь гвардии капитан Евгения Кострикова. После окончания войны отважная женщина, которая прошла славный боевой путь наравне с мужчинами, вернулась домой, став обыкновенной домохозяйкой. Она прожила еще 30 лет поле победы, скончавшись в 1975 году. Гвардии капитан танковых войск Евгения Сергеевна Кострикова была похоронена в Москве на знаменитом Ваганьковском кладбище. Евгения Кострикова была кавалером двух Орденов Красной Звезды, Ордена Красного Знамени, Ордена Отечественной войны I и II степеней, а также медалей «За отвагу» и «За оборону Сталинграда». Все награды были получены отважной женщиной в годы Великой Отечественной войны.

Евгении Сергеевне Костриковой было всего тринадцать, когда 1 декабря 1934 года в Ленинграде в коридоре Смольного раздался выстрел, оборвавший жизнь ее отца, Сергея Мироновича Кирова (настоящая фамилия - Костриков), первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б).

Женя Кострикова всю свою последующую жизнь посвятила пламенному служению стране, которую строил ее отец Сергей Киров. Биография дочери высокого партийного начальника была похожа на биографии многих ее ровесников. Она сделала поразительную военную карьеру, став в Великую Отечественную войну одной из трех советских женщин-танкистов, выпускниц танковых училищ.

Сирота при живом отце

Молодое поколение рвалось в действующую армию - защищать Страну Советов. Многие из тогдашних девушек и парней мечтали надеть военную форму и участвовать в боях. Женя Кострикова не стала исключением.

Мать девочки умерла, когда Женя была еще совсем маленькой. Через пять лет Кирова перевели в Ленинград на пост секретаря губкома ВКП(б). Как Сергей Миронович относился к дочери? Об этом достоверной информации не сохранилось. Известно лишь, что Киров был чрезвычайно занят. Девочку ему воспитывать было некогда. В 1926 году он женился на Марии Львовне Маркус. В новой жизни места для дочери у него не нашлось. Почему? Возможно, Мария Львовна, которой в 1926 году исполнился тридцать один год, еще надеялась родить собственного ребенка от Кирова, который был младше ее на год. Как бы то ни было, Женя воспитывалась в интернате.

У Кирова и его жены свои дети так и не родились. К началу 1930-х годов Мария Львовна превратилась в тяжело больную женщину. Но и такое «состояние» семейной жизни не изменило решения супругов поручить заботы о Жене государству. Это тем более странно, потому что Сергей Миронович сам был сиротой. О тяжелом детстве будущего вождя пролетариата писательница А.Г. Голубева даже создала трогательную повесть «Мальчик из Уржума». А в 1934 году Кирова убил Леонид Николаев.

В 1938 году Женя поступила в Московское высшее техническое училище им. Баумана. Она определенно была человеком не гуманитарного склада. Но намерения стать научным работником или инженером она не проявляла, Кострикова рвалась на войну. Окончание гражданской войны в Испании в 1939 году стало для нее личной трагедией.

Финская война 1940 года также прошла мимо Жени Костриковой: узнав, что на сражение с финнами отправился танк «Сергей Миронович Киров», девушка хотела вступить в бой с врагами именно на нем.

От Москвы до Курска

Но повоевать Евгении все же довелось. И с лихвой. Фактически с начала до конца Великой Отечественной войны она была на передовой.

В начале войны она окончила курсы медсестер и пошла на фронт добровольцем. В те годы даже дети высокопоставленных партийцев рвались в действующую армию. Медсестра Евгения Кострикова была направлена в медико-санитарный взвод отдельного танкового батальона. Она перевязывала и вытаскивала раненых под шквальным огнем противника. И не когда-нибудь, а в дни битвы за Москву. Женя, несмотря на отличные успехи в роли медсестры (за них она была награждена ценимой и уважаемой фронтовиками медалью «За отвагу»), мечтала именно о танках. Ее желания до поры до времени казались абсурдом. Женщин не случайно не берут в танкисты - ведь, к примеру, для того, чтобы выжать педаль главного сцеплений Т-34, требовалось усилие в двадцать пять килограммов.

В октябре 1942 года батальон, в котором она служила, выделил Часть личного состава, в том числе и почти весь медицинский персонал, для укомплектования 79-го отдельного танкового полка. Имевшая незаконченное высшее образование и квалификацию медицинской сестры Евгения Кострикова стала военфельдшером полка.

В декабре 1942 года 79-й танковый полк в составе Южного фронта участвовал в Сталинградской битве. Вскоре он был переименован в 54-й гвардейский танковый полк 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса 2-й гвардейской армии. За бои тяжелого 1942 года Евгения Кострикова была награждена орденом Красной Звезды.

А потом было величайшее танковое сражение под Курском летом 1943 года.

Там во время одного из боев Евгения спасла жизнь двадцати семи танкистам. Женя вытаскивала раненых из горящих танков, пока ее тяжело не ранило осколком снаряда. За этот подвиг медсестру наградили орденом Великой Отечественной войны 2-й степени, а чуть позднее, уже после ранения - орденом Боевого Красного Знамени.

Но эта блондинка, на щеке которой теперь был шрам, все равно рвалась в строй. Женю пожалели: нашли для нее работу при штабе. Но какое там... Она теперь упорно добивалась направления на учебу в Казанское танковое училище и получала отказ за отказом. Только личное вмешательство ее старого знакомого, маршала Климента Ефремовича Ворошилова, заставило руководство училища зачислить старшего лейтенанта Евгению Кострикову в курсанты.

В годы Великой Отечественной танкистами стали около двух десятков женщин. Все они с огромным упорством добивались направления на обучение обращению с военными машинами...

После ускоренного курса обучения в Казанском танковом училище Кострикова вернулась на фронт. Она стала одной из трех советских женщин, получивших образование в этой области.

Финиш в Праге

Евгения Кострикова стала не просто танкистом. Она, если можно так выразиться, сделала карьеру в танковых войсках. Подобных прецедентов в Красной армии к тому моменту еще не было.

После окончания училища старший лейтенант Кострикова стала командиром танкового взвода в своем родном 5-м гвардейском мехкорпусе. Она воевала на Украине, а в январе 1945 года, когда корпус включили в состав 1-го Украинского фронта, приняла участие в Висло-Одерской наступательной операции.

Потом были бои за Берлин. К тому времени Евгения Сергеевна уже была капитаном и командиром танковой роты. О храбром танкисте Костриковой не раз писали в газете «Красная звезда».

А в начале мая 1945 года «тридцатьчетверки» 5-го гвардейского механизированного корпуса совершили беспримерный рывок через Рудные горы на помощь восставшей Праге. Там капитан Кострикова и закончила войну. За участие в Берлинской и Пражской операциях Евгения Сергеевна была награждена орденом Отечественной войны 1-й степени.

Жизнь не сложилась

После войны Евгения Кострикова демобилизовалась. Она стала домохозяйкой и умерла, всеми забытая, в 1975 году. На ее похороны пришла лишь одна ее однополчанка - военный врач.

Личная жизнь у дочери Кирова так и не сложилась. Помешало этому, как ни парадоксально, ее высокое советское происхождение. Во время войны она состояла в гражданском браке с одним полковником, штабным работником. Но выяснилось, что он использовал имя своей жены для того, чтобы сделать карьеру. Воспользовавшись связями жены, он смог довольно легко получить генеральское звание - кто бы отказал мужу дочери Кирова? А после 1945 года спокойно вернулся к законной семье, о которой он предусмотрительно умолчал.

Этот удар Евгения Сергеевна переживала очень тяжело. Честная и сильная женщина не смогла перенести такой подлости со стороны человека, который клялся ей в вечной любви. Больше мужчин она в свою жизнь не пускала. Детей у нее не было. Так и жила она одна.

Похоронили дочь Кирова, гвардии капитана Евгению Сергеевну Кострикову на Ваганьковском кладбище столицы.

Наталья СОРОКИНА

Родилась в 1952 г.

ДОЛЖНОСТЬ

Ведущий научный сотрудник

УЧЕНАЯ СТЕПЕНЬ

Доктор исторических наук (2011)

ТЕМЫ ДИССЕРТАЦИЙ

Кандидатская: «Источники внешнеполитической информации русских буржуазных газет. 1907-1914 гг.» (1983)

Докторская: «Внешняя политика в общественном мнении России накануне Первой мировой войны. 1908-1914 гг.» (2011)

ОБЛАСТЬ НАУЧНЫХ ИНТЕРЕСОВ

Внешняя политика России начала ХХ в., взаимоотношение власти и общества и общественное мнение в начале ХХ в., история русской прессы и телеграфных агентств.

Контактная информация

ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ:

Монографии:

Русская пресса и дипломатия накануне Первой мировой войны. 1907-1914 гг. / Е.Г. Кострикова. – М.: ИРИ РАН, 1997. – 176 с.
Российское общество и внешняя политика накануне Первой мировой войны. 1908-1914 / Е.Г. Кострикова. - М.: ИРИ РАН, 2007.- 410 с.
Геополитические интересы России и славянский вопрос. Идейная борьба в российском обществе в начале ХХ века. М., Кучково поле, 2017. 380 с.
Локомотивы истории. Революционный 1917-й. М., Алгоритм, 2017. (В соавторстве с С.П. Костриковым)

Главы и разделы в коллективных трудах:

Русско-германская газетная война // История внешней политики России (конец ХV в. – 1917 г.). В 5-ти тт. Т.5. Конец ХIХ-начало ХХ века (От русско-французского союза до Октябрьской революции). - М.: Международные отношения, 1997. - С. 418-425.
Борьба России за пересмотр статуса Проливов в начале ХХ в. // Россия и Черноморские проливы (ХVIII-ХХ столетия). - М.: Международные отношения, 1999. - С. 253-304.
Дипломатия и деятельность МИД России от окончания войны с Японией до Февральской революции // Очерки истории Министерства иностранных дел России. В 3-х тт. Т.1. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - С. 515-582. (в соавторстве с А.В.Игнатьевым).
Русские политики, публицисты и общественные деятели о геополитических интересах России в начале ХХ века // Геополитические факторы во внешней политике России. Вторая половина ХVI - начало ХХ века. - М.: Наука, 2007. - С. 308-331.

Статьи:

Источники внешнеполитической информации русских буржуазных газет (на материалах архивных фондов «Речи» и «Русского слова» // Исторические записки. - 1979. - Т. 103. - С. 275-298.
Организация службы зарубежной информации С.-Петербургского телеграфного агентства // Вестник Московского университета. Серия 8. История. - 1981. - № 4. - С. 47-59.
Структура внешнеполитической информации в крупнейших газетах России начала ХХ века. (На примере Балканского кризиса конца 1912 года) // Внешняя политика России. Источники и историография. - М.: ИРИ РАН, 1991. - С. 170-181.
Полемика в русской прессе по вопросу о железнодорожном строительстве в Персии. Проект «Великого индийского пути» // Россия на рубеже ХIХ- ХХ веков. Материалы научных чтений памяти В.И.Бовыкина. Москва, МГУ, 20 января 1999 г. - М.: РОССПЭН, 1999. - С. 336-347.
Пресса и МИД в начале ХХ века // Российская дипломатия: история и современность. Материалы Науч.-практич. конф., посвященной 450-летию создания Посольского приказа. 29 октября 1999 г. МГИМО. - М.: РОССПЭП, 2001. - С. 313-327.
Российский МИД в борьбе за европейское общественное мнение в годы Первой мировой войны // Россия в ХIХ- ХХ веках. Материалы II научных чтений памяти В.И.Бовыкина. Москва, МГУ, 22 января 2002 г. - М.: РОССПЭП, 2002. - С. 199-215.
От Потсдамского свидания к соглашению. Пресса России об отношениях с Германией // Европейский альманах. - 2003. - М.: Наука, 2004. - С. 138-159.
Государственная дума России и реформирование Министерства иностранных дел // Отечественная история. - 2007.- № 1. - С.40-62.
Германский прорыв к Босфору и русское общество // Ученые записки Российского государственного социального университета. - 2008. - № 3(59). - С. 162-170.
Боснийский кризис 1908 года и общественное мнение России // Российская история. - 2009. - № 2. - С.42-54.
Первая Балканская война и российское общество // Вестник Университета дружбы народов. Серия «История России». - 2009. - № 4. - С. 97-110.
«Мост через пропасть». Отдел печати МИД и русская пресса в начале ХХ века» // Российская история. 2010. № 5. С. 183-193.
Газета «Новое время» и дипломатия Тройственного союза накануне Первой мировой войны // Клио. - 2010. - № 4(51). - С. 83-86.
Боснийское фиаско А.П.Извольского и русское общество. 1908–1909 гг. // Труды Института российской истории. - 2008. - Вып. 9. - М., 2010.- С. 425-451.
С.-Петербургское телеграфное агентство и первая русская революция // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. - 2010. - № 19(90). - Вып. 16. - С. 145-152.
Информация «в корню» // Родина. - 2011. - № 3. - С. 72-74.
Россия и проблема военно-политических союзов в начале ХХ века: геополитический аспект // Российская геополитика в XX вв. Преемственность и противоречия. М., ИРИ РАН, 2013. С. 16-69. (3 п.л.)
Первая Балканская война и российское общество. Корреспонденты русских газет на театре военных действий // Први Балкански рат 1912/13 године: Друштвени и цивилизациjски смисао. Ниш, 2013, С. 473-484. (1 п.л.)
Информационно-пропагандистская деятельность российского МИД в годы Первой мировой войны // Россия в годы Первой мировой войны. 1914-1918. М., 2014 г. С. 517-722 . (0,75 п.л.).
Втората Балканска војна и Русија: позицијата на дипломатијата и јавното мислење // Букурешкиот мировен договор, Македонија и Балканот. Скопје, 2014. С. 91-99. (0,5 п. л.).
Два народа – једна судбина // Искон. 2015. № 9. С.84-87. (0,3 п. л.).
The movement in support of the Serbs in Russia on the eve of the First world war (July 1914). // The Serbs and the First World War 1914–1918. Belgrade, SASA, 2015. С. 205-218. (1 п. л.).
События первой русской революции в освещении С.-Петербургского телеграфного агентства // Российская история. 2016. № 4. С. 118-123. (0,3 п.л.)
Русские в Болгарии в период Первой балканской войны // Русия между Запада и изтока. Политика и дипломация. София, 2016. (2 п.л.).
Планы русского военного командования по спасению Сербии осенью 1915 г. По материалам РГВИА // «Век српске голготе (1915-2015)». I-III. Књига I. Косовска Митровица, 2016. С.271-290. (1 п. л.)