Аборигены Австралии, как считают ученые, появились на континенте по крайне мере 50 000 лет назад. Процесс заселения происходил в течение последнего Ледникового периода из Юго – Восточной Азии, хотя кто – то считает из Индии. Местные аборигены считаются «прототипами» древнего человека В этом можно убедиться, лишь взглянув на несколько фотографий – огромные, не свойственные современному человеку черты лица, томный взгляд, крупное непропорциональное тело.
Жили себе аборигены, пока не прибыли европейцы в конце 18 века и начали борьбу за территорию и воду. В тот период погибла немалая часть местного населения, к тому же завоеватели привезли «европейские» заболевания, которые лишили жизни более половины местного населения.
В результате войн, многие из аборигенов оказались в резервациях и не имели гражданских прав. Лишь в 1967 году коренных жителей признали гражданами, исчезли резервации, стали отдавать исторические земли, переименовывать названия, стали обращать внимание на искусство.
Это цивилизация считается наименее изученной и примитивной ныне существующей на нашей планете, а ученые называют аборигенов наиболее отсталыми (естественно, с нашей точки зрения) людьми. Хотя, не буду скрывать, я бы с ними согласилась.
«Белые» в отсутствии своей культуры, открывают галереи искусства, продают за совсем нескромные деньги картины аборигенов (от 3000 до 40 000 дол), создают мастерские, в которых можно прийти и вместе с аборигенами нарисовать картину. Сами же аборигены сдают земли в аренду, например известное Улуру. Ныне современные австралийские аборигены производят впечатление, не то что ужасающее, но как – то вводит вступр. Одеты в растянутые китайские футболки и штаны, неопрятные женщины, все это отталкивает. Они совсем другие, ходят толпами, из стороны в сторону, из магазина в магазин. В городах они смотрятся очень нелепо, местные жители пытаются не обращать на них внимания, такое ощущение, что даже самый последний иммигрант из чужеродной страны будет австралийским «белым» гражданам ближе, чем местный абориген.
Что они делают сейчас? Трудно сказать, австралийское государство платит им сейчас достаточные пособия, на которые можно неплохо существовать. Часто можно найти аборигена распивающим алкоголь, или валяющимся в парке или ночующим в русле пересохшей реки, (по – русски «бомж»)
Первый раз в жизни мне кого – то было неудобно и страшно фотографировать, то ли взгляд у них неадекватный, то ли казалось, что такая махина просто ударить может кулаком. Фотографировала я их в основном втайне, иногда из машины. Пару раз они за фото попросили денег.. 20 долларов. На вопрос, «можно ли тебя сфотографировать?» отвечали, что фотографируй его и показывали на соседа.
В настоящее время официальные переписи насчитывают до пяти тысяч...
На фото: дети όна (селькнам), фото конца XIX-го века. Впереди их ждала смерть от пули или болезни…
Будем в нашем обзоре двигаться в направлении, противоположном тому, которым человек пришёл в Америку - с юга на север.
Крайний юг Южной Америки - Огненная Земля, Патагония, юг Чили - представляет интерес в плане языков и этнографии коренного населения сразу в нескольких аспектах. Во-первых, как уже говорилось в первом нашем очерке, здесь обитали люди, которые, возможно, были потомками первых американцев. Во-вторых, культура коренных жителей Огненной Земли была весьма архаичной. В-третьих, наконец, весьма показательны судьбы индейских народов этого региона в период европейской колонизации.
На крайнем юге Америки, на южном побережье Огненной Земли, по берегам пролива Бигля, на островах Наварино, Осте и других вплоть до мыса Горн обитал самый южный народ Земли, возможно - древнейшие насельники Крайнего Юга - индейцы яган (в литературе известны также под своим самоназванием ямана, что значит буквально ‘живые люди’). Язык яганов не обнаруживает родства ни с каким из индейских языков. По образу жизни их (как и их западных соседей алакалуфов) с XIX-го века называли indígenas canoeros - туземцами каноэ, поскольку практически вся их жизнь проходила в непрерывных кочевьях в лодках, а основными занятиями были охота на морского зверя (преимущественно - тюленей, китов не добывали, но с радостью использовали выброшенные морем на берег их туши), рыболовство и сбор моллюсков в прибрежной полосе. При этом они не знали лука и стрел, во время стоянок строили самое примитивное жилище в виде остова из веток, покрытого шкурами, ветвями и корой. Социальные отношения были также простыми: описания этнографов дают картину полного первобытного равенства, отсутствия какой-либо социальной стратификации и верховенства женщин. Яганы практически не знали одежды: только, когда дул особенно холодный ветер, сидящий в лодке индеец мог просунуть голову в отверстие, вырезанное в тюленьей шкуре и прикрыться ею как заслоном от ветра. Следует иметь в виду, что в тех краях в январе температура на поднимается выше 18о, а в июле падает и до -18о, и постоянно дует влажный, холодный пронизывающий ветер. Спасением от холода и ветра служил тюлений жир и краска, которыми покрывали тело. Интересно, что женщины яганов, добывавшие моллюсков, постоянно плавали в море, не испытывая никакого дискомфорта (при этом редко, кто из мужчин умел плавать). Такие поразительные способности достигались в результате систематического закаливания: уже новорожденного ребёнка вместе с матерью обязательно погружали в воду, а затем купания продолжались. Исследователи отмечали, что средняя температура тела яганов была примерно на градус выше, чем у европейцев.
Судьба яганов во время европейской колонизации была печальной. Хотя они, в отличие от многих других коренных народов Америки не подверглись целенаправленному истреблению, сам непосредственный контакт с европейцами, начавшийся с первого контакта в 1828-м году с моряками брига «Бигль», на котором путешествовал Чарльз Дарвин, и на котором были увезены в Англию несколько похищенных у яганов детей, привёл к ужасным последствиям. Европейские болезни (оспа, сифилис и туберкулёз в первую очередь), к которым организм закалённых индейцев моря не обладал никаким иммунитетом, унесли жизни большинства коренных огнеземельцев. Попытки переселения индейцев в церковные миссии приводили к столь же плачевному результату: европейская одежда, которую их заставляли носить, провоцировала простуду и туберкулёз сама по себе и нередко служила источником заразы, а скученность и непривычный образ жизни способствовал эпидемиям. В начале XIX-го века по разным оценкам яганов было около трёх тысяч человек, в 1970-х годах на острове Наварино ещё жило пара десятков яганов, совершенно забывших свою традиционную культуру; сегодня осталась в живых, по-видимому, только одна старуха, ещё помнящая этот язык.
Другие «индейцы каноэ», западные соседи яганов, алакалуф (или кавескар, что значит на их языке просто ‘люди’), населяли архипелаги и фьорды от востока Огненной Земли на юге до чилийской провинции Айсен на севере и вели образ жизни, во многом сходный с яганами. Однако, их язык совершенно отличается от языка яганов и, как и последний, не обнаруживает сходства ни с одним из языков Америки. Об отличном от яганов происхождении алакалуфов свидетельствует и их антропологический тип: и те, и другие невысокого роста (150-160 сантиметров) и изящного телосложения, но если яганы похожи на многих других южноамериканских индейцев, имеющих много общего с азиатскими монголоидами: массивные скуластые лица, достаточно узкие раскосые глаза, прямой слабо выступающий нос, прямые жёсткие волосы, то среди алакалуфов часто попадаются люди с толстыми губами, широким носом с вогнутой спинкой, большими глазами, густыми бровями и вьющимися волосами - признаками, сближающими их скорее с представителями экваториальных типов (австралийскими аборигенами, негритосами Юго-Восточной Азии и др.). Это может указывать на очень древнее происхождение алакалуфов - от тех первых насельников Америки, которые были носителями древнейших недифференцированных антропологических типов Восточной Азии.
Алакалуфы столкнулись с теми же проблемами, что и яганы, и, несмотря на их изначально большую численность и более широкое расселение, сегодня этот народ также находится на грани исчезновения - предположительно, язык кавескар ещё помнят не более двух десятков человек.
От «индейцев каноэ» отличались культурой, языком и антропологическим типом «пешие индейцы» (indios a pie), жившие на Огненной Земле севернее яганов - όна (это название происходит из языка яганов) или селькнам и родственные им по языку ауш или манекенкен, вытесненные другими племенами на крайний юго-восток острова. Она охотились с луком и стрелами на гуанако, шкуры которых использовали для изготовления примитивной одежды (чаще всего - просто шкура, накинутая на плечи и, у мужчин, своеобразная шапочка «пирожком»). Внешне она отличались от низкорослых яганов и алакалуфов массивностью телосложения и достаточно высоким ростом (мужчины - 180 сантиметров). Она проникли на Огненную Землю с севера, из аргентинской Патагонии, на что указывает их сходство по антропологическому типу и языку с исконными обитателями Патагонии - индейцами теуэльче. Языки она, ауш и теуэльче лингвисты объединяют в языковую группу чон (от слова языка она, означающего ‘человек’). Возможно, языки чон имеют отдалённое родство с языками групп матагуай и гуайкуру, распространёнными в области Чако (на стыке северной Аргентины и Парагвая) - гуайкуру, матако, чороте и др.
Судьбы она и теуэльче были решены во второй половине девятнадцатого - первой половине двадцатого века во вполне североамериканском демократическом духе. Дело в том, что, когда в середине XIX-го века на Огненной Земле европейские колонисты начали превращать охотничьи угодья она (естественно, не спросив у последних позволения) в пастбища для овец, индейцы быстро поняли, что овцы представляют собой более лёгкую добычу, чем быстроногие гуанако. Так начался конфликт, приведший в конце XIX-го века к началу массового истребления индейцев она на Огненной Земле: против них организовывали карательные экспедиции и облавы, истребляя поголовно, хозяева крупных хозяйств платили своим пастухам деньги за уши, отрезанные у мёртвых (а случалось - и у живых) индейцев. Позже применялось и «химическое» и «бактериологическое» оружие: индейцам подбрасывали заражённую оспой одежду, отравляли ядами туши китов, овец или гуанако и т. д. - на юге Америки буквально повторялся опыт работы, проделанной несколькими десятилетиями ранее в США. В результате из примерно четырёх тысяч она, живших на Огненной Земле в середине XIX-го века, к концу его оставалось чуть более 700; в 1890-м году остатки народа были вывезены на остров Даусона, где практически все умерли от разразившейся там эпидемии. Трагедия завершилась в 1974-м году, со смертью Анхелы Лоих, последней из она.
Теуэльче жили на территории аргентинских провинций Чубут и Санта-Крус и дали имя всей южной части Южной Америки - Патагонией, то есть страной большеногих людей назвали её испанцы, когда увидели следы местных индейцев: во-первых, учитывая, что средний рост теуэльче был в целом ещё больше, чем у она, размеры их ног были уже достаточно велики, но следы казались огромными, поскольку обувью им служили довольно грубо обёрнутые вокруг ног куски шкур гуанако. Теуэльче охотились в аргентинской пампе на гуанако и страусов нанду с помощью лука и бола - древнего своеобразного орудия (и оружия, успешно применявшегося затем для борьбы с испанской конницей) в виде трёх камней, соединённых ремнём, которые, будучи брошены в ноги животного, обвивали их и валили жертву на землю. Освоившие в начале XIX-го века коневодство, сильные и многочисленные теуэльче представляли бόльшую проблему для демократических властей Аргентины, нежели немногие достаточно отсталые пешие она. Кроме того, начиная с XVIII-го века теуэльче попадают под влияние единственного индейского народа Америки, не покорившегося испанским колонизаторам - чилийских арауканов (мапуче), и свободная Араукания постепенно расширяет свои границы в Патагонии. Помните благородного Талькава из «Детей капитана Гранта» Жюля Верна? Этот патагонец (то есть, скорее всего, теуэльче) носил вполне арауканское имя - сравните араук. тралькан ‘гром’; равным образом и сам этноним теуэльче имеет арауканское происхождение.
Арауканско-патагонская вольница была бельмом на глазу у молодой аргентинской демократии - особенно в 1870-х годах, когда власти соседнего Чили взялись за решение арауканской проблемы, и гордые мапуче были наконец лишены свое земли. В это же время арауканские вожди в Патагонии постоянно нападали на пограничные аргентинские форты, разрушали телеграфные линии, грабили скотоводов. В 1875-м году военный министр Адольфо Альсина представил план умиротворения патагонцев, который затем аргентинская армия под водительством генерала Хулио Архентино Рока реализовала, лицемерно назвав это деяние Conquista del desierto ‘Завоевание пустыни’. Вполне в стиле своих североамериканских предшественников (“Хороший индеец - мёртвый индеец”) Рока выразил и свои намерения: “Наше самоуважение как мужественного народа обязывает нас как можно скорее подавить - разумом или силой - эту горстку дикарей, которые разрушают наше богатство и препятствуют нам окончательно занять, во имя закона, прогресса и нашей собственной безопасности, самые богатые и плодородные земли Республики”. Теми же методами, что и она, теуэльче были уничтожены, и патагонская пампа была на деле превращена в пустыню. В настоящее время официальные переписи насчитывают до пяти тысяч теуэльче - но речь идёт о людях, полностью утративших свою идентичность, чаще всего - о метисах. Людей, которые помнят язык, сохранилось не более десятка.
Когда Магеллан сообщил Карлу V о столбах дыма на большом острове, король решил дать последнему имя Огненная Земля. Это был дым от костров она (индейцы называли себя «селк-нам» - люди) , уже более 10 тыс. лет живших здесь охотой на гуанако. Вскоре после первой экспедиции (1879) на Огненную Землю государство отдало здешние земли под овцеводство, тем самым вытеснив индейцев. Правда, и те быстро перестроились, ведь овцу поймать легче, чем быстрого гуанако. Позже в центре острова было обнаружено золото, и жизненное пространство индейцев еще больше сократилось. Так они постепенно исчезли с лица земли.
Индейцы Огненной Земли
«Вид огнеземельцев, сидящих на диком заброшенном берегу, произвел на меня неизгладимое впечатление. Перед глазами предстал образ - вот так же когда-то давно сидели наши предки. Эти люди были совершенно наги, тела разукрашены, спутанные волосы свисали ниже плеч, рты раскрылись от изумления, а в глазах затаилась угроза... Я мог произойти как от той смелой обезьянки... или того старого бабуина... так и от дикаря, который испытывает удовольствие, мучая врагов, и приносит в жертву кровь животных. Он без малейших угрызений совести убивает младенцев, относится к женщинам, словно к рабам, он не знает, что такое правила приличия и полностью зависит от нелепых суеверий», - так описывал туземцев Огненной Земли Чарльз Дарвин, добравшийся до этих мест в 1832 г. на корабле «Бигль». Ученый был поражен примитивным образом жизни дикарей и поначалу увидел в них мало человеческого.
В то же время английский исследователь Уильям Паркер Сноу, посетивший Огненную Землю в 1855 г., описывал местных аборигенов совсем иначе: «...многие огнеземельцы, живущие на восточных островах, обладают приятной и даже привлекательной внешностью. Понимаю, что это идет вразрез с тем, что описывал в своих трудах мистер Дарвин, но я говорю лишь о том, что сам видел...». Ученый в своих трудах указал, что индейцам известен институт семьи: «Я был свидетелем проявления глубокой любви и нежности по отношению к своим детям и друг к другу».
Склад жизни индейских племен, населявших когда-то территорию Огненной Земли, конечно, мог показаться любому европейцу того времени примитивным и варварским, тем не менее у них существовали своя культура, язык и религия, которые, к сожалению, остались малоизученными, ведь вскоре после открытия архипелага все его коренные жители погибли. Стойкие и выносливые по отношению к суровому климату своей родины, они оказались беспомощными перед болезнями, которые принесли с собой европейцы: корь и оспа унесла жизни тысяч туземцев. А что не сделала болезнь, довершило жестокое обращение с ними «новых хозяев» земли. На сегодняшний момент не осталось ни одного чистокровного коренного жителя Огненной Земли: последний индеец племени она умер в 1974 г., а последний яган - в 1999 г.
Индейцы Огненной Земли получили в науке название фуэгины. Они подразделяются на несколько племен: среди которых были индейцы каноэ (indigenas canoeros) -яганы (яманы) и алакалуф (кавескар) , добывавшие себе пропитание исключительно рыболовством и собирательством, пешие индейцы (indios a pie) - индейцы она (селк-нам), промышлявшие охотой.
Владимир Дергачев
http://vozlelesa.ru/wp-content/uploads/plemya-yaganyi-zhivyie-lyudi.jpg
Огненную Землю за шесть и более тысячелетий до прихода европейцев заселили индейские племена. Они пришли с север на Край Света, где должны были или погибнуть или выжить. Они выжили благодаря силе воли, адаптировавшись к местным экстремальным условиям.
По археологическим данным представители племени морских охотников и собирателей яганов
были древнейшими обитателями Огненной Земли. Позже на архипелаг пришли охотники алакалуфы
и селькнамы
(она).
Дожди, холод и пронизывающий ветер долгое время охраняли землю и аборигенов от «цивилизованных» европейцев. В северо-восточной части Огненной Земли жило племя она.
Западом Огненной Земли и островами Западно-Патагонского архипелага владело племя алакалуф
, а на юге обитали ягана
— самые южные люди Земли.
Удивительно, но на Краю Света на суровой неуютной земле, пронизанной жгучими ветрами, где летом температура не поднимается выше 10-15 градусов на солнце, ягана и алакалуфы не носили никакой одежды, смазывали свое тело жиром морских котиков и тюленей. В суровом климате Огненной Земли аборигены жили практически голые, стойко выдерживали сильные патагонские ветры, дождь и холод. Лишь при ураганном ветре индейцы набрасывали на спину накидки из шкур животных. Нормальная температура тела у яганов была несколько выше, чем у обычного человека и достигала 38°. Изучением этого феномена занимался английский естествоиспытатель Чарльз Дарвин, который вывез несколько индейцев в Лондон, но по причине неприспособленности к современной жизни эти люди довольно быстро стали умирать, от обычных болезней, а также от ношения одежды.
Яганы, а точнее метисы, и сегодня живут на юге архипелага Огненная Земля, в том числе на острове Наварино. В первой половине 19 века их начитывалось до 3 тыс. человек. К настоящему времени сохранилось примерно 1,6 тысяч метисов. На родном языке говорят предположительно несколько человек. В прошлом традиционное занятие яганов — охота на морских млекопитающих, птиц, гуанако, рыболовство, сбор моллюсков и съедобных водорослей. Оружие — копья и гарпуны с костяными наконечниками, пращи, дубины, реже — лук и стрелы с каменными наконечниками. Большую часть года яганы вели бродячий образ жизни, передвигаясь вдоль берега на лодках из древесной коры. Жилища-шалаши сооружались с каркасом из веток и покрывались дёрном, травой, водорослями и листьями. Пищу (мясо, рыбу, яйца, моллюсков) готовили на раскалённых камнях или в золе. Воду хранили в вёдрах из коры, подогревали, опуская туда раскалённые камни. Самоназвания яганов «ямана» значило «жить, дышать, быть счастливым».
Последние потомки индейцев ямана проживают на острове Наварино в поселке Укике в 2 км от чилийского Пуэрто-Уильямса. Представитель племени Кристина Кальдерон (1928 года рождения), вместе со своей внучкой и сестрой, написала воспоминания «Хочу рассказать вам историю» (2005), в которых собраны яганские сказки, рассказанные ей представителями старших поколений племени.
А лакалуфы были морскими кочевниками, рыбаками, ловцами моллюсков, охотниками на морского зверя (тюленей и выдр), плавали вдоль побережья на каноэ. Несмотря на малую численность (не более пяти тысяч) алакалуфы исторически делились примерно на десять племён. В 1881 году одиннадцать индейцев были вывезены с Патагонии в Европу, где их выставляли как животных в Париже в Булонском лесу и в Берлинском зоопарке. Из них лишь четверо вернулись в Чили. Согласно переписи 2002 года, оставалось 2622 этих индейцев (преимущественно метисов), живущих на острове Веллингтона.
Селькнамы жили в глубине острова Исла-Гранде, охотились на гуанако — копытное животное рода лам семейства верблюдовых. Мясо гуанако употреблялось аборигенами в пищу, из шкур изготовлялась примитивная одежда в виде меховых накидок и теплых шапок конической формы. Селькнамы были самой многочисленной индейской общиной на архипелаге. Суровые природные условия островов выработали у аборигенов особые методы приспособления к неблагоприятному климату и поразительную способность к выживанию в условиях пронизывающего дождя, ветра и сильных холодов. Все огнеземельцы как кочевые народы не строили постоянных жилищ. Селькнамы , охотившиеся на гуанако, делали себе временные жилища из шестов и шкур. Прибрежные ямана и алакалуфы также сооружали временные жилища, сплавляясь на каноэ.
Огнеземельцы говорили на нескольких неродственных языках. Индейцам удавалось передавать собственные ощущения и происходящее в окружавшем мире в виде метафор. Из вымирающего яганского язык некоторые слова сохранились как своего рода лингвистический феномен, занесенный в книгу рекордов Гиннесса в качестве наиболее емкого и труднопереводимого слова за всю историю человечества. Mamihlapinatapai означает «взгляд между двумя людьми, в котором выражается желание каждого в том, что другой станет инициатором того, чего хотят оба, но ни один не хочет быть первым». Существенные различия в языке, образе жизни и занимаемых экологических нишах препятствовали контактам.
Первыми из европейцев с аборигенами Огненной Земли познакомились в 1519 году моряки кругосветной экспедиции Фернана Магеллана. В 1578 году их видели англичане Френсиса Дрейка, но в контакт с ними не вступали. В конце 1774 года, во время своего второго кругосветного плавания, острова Огненной Земли посетил Джеймс Кук. Сопровождавший его в путешествии немецкий естествоиспытатель Георг Форстер приводит в своих записках подробное описание местных индейцев: «Они небольшого роста, меньше 5 футов 6 дюймов, с большими толстыми головами, широкими лицами, очень приплюснутыми носами и выступающими скулами; глаза карие, но маленькие и тусклые, волосы черные, совершенно прямые, смазанные ворванью и свисающие вокруг головы дикими космами... Вся их жалкая одежда состоит из старой небольшой тюленьей шкуры, укрепляющейся при помощи шнура вокруг шеи. В остальном они совершенно нагие и не обращают ни малейшего внимания на то, что не допускает наша благопристойность и скромность. Цвет кожи у них оливковый с медно-красным оттенком и у многих разнообразился полосами, нанесенными красной и белой охрой… Вообще характер их представлял странную смесь глупости, безразличия и вялости…»
В декабре 1823 года — во время третьей кругосветной экспедиции на шлюпе «Предприятие» — у берегов Огненной Земли останавливался русский мореплаватель Отто Коцебу, оставивший довольно мрачное описание местных жителей: «Человек… нуждается в солнечном тепле для развития своего организма. Поэтому здесь он — не более чем животное... Полагают, что их предки бежали сюда, будучи вытеснены из другой, более удобной местности. Здесь они деградировали до животного состояния и ныне не имеют других потребностей, кроме поддержания самым отвратительным образом своего жалкого существования…».
Заново «открыл» индейцев Огненной Земли в 1832 году Чарльз Дарвин, высадившийся на Огненной Земле во время кругосветного путешествия на корабле «Бигль». Дарвин был также поражен первобытным и примитивным видом аборигенов: «Вид огнеземельцев, сидящих на диком заброшенном берегу, произвёл на меня неизгладимое впечатление. Перед глазами предстал образ — вот так же, когда-то давно, сидели наши предки. Эти люди были совершенно наги, тела разукрашены, спутанные волосы свисали ниже плеч, рты раскрылись от изумления, а в глазах затаилась угроза…».
Однако соотечественник Дарвина, английский исследователь Уильям Паркер Сноу, побывавший на Огненной Земле в 1855 году, пришел к совершенно иным выводам об аборигенах. Описывая их неопрятный внешний вид и первобытные привычки, Сноу отмечает: «…многие огнеземельцы, живущие на Восточных Островах, обладают приятной и даже привлекательной внешностью. Понимаю, что это идет вразрез с тем, что описывал в своих трудах мистер Дарвин, но я говорю лишь о том, что сам видел…». Позже учёный обнаружил, что аборигены «живут семьями». Местные женщины отличаются скромностью, а матери очень привязаны к своим детям.
Семья местных индейцев с Огненной Земли. Фотография конца 19 века.
http://4.bp.blogspot.com/-eM6T3lMbDyE/VquI4-Q2jJI/AAAAAAAAkGs/9jdVOoYIy-U/s1600/13%25281%2529.jpg
Начало колониальной эпохи на Огненной Земле положило конец оригинальной культуре местных индейцев. После того, как в 1886 году румынский авантюрист Джулиус Поппер нашел на Огненной Земле золото, началась «золотая лихорадка». Колонизаторам потребовалось немало усилий, чтобы сломить сопротивление местного населения. Окончательный приговор огнеземельцам, особенно селькнамам , вынесли овцы. В конце 19 века небольшое стадо овец, вывезенное с Фолклендских островов на Огненную Землю, через несколько лет расплодилось, и тут выяснилось, что в сыром, холодном климате, под вечными ветрами у овец отрастает необычайно густая, длинная шерсть. В результате охотничьи угодья индейцев стали стремительно вытесняться пастбищами. Пытавшиеся охотиться на овец индейцы безжалостно уничтожались.
Когда европейцы (чилийцы и аргентинцы), овцеводы и миссионеры, стали осваивать Огненную Землю, вместе с ними пришли и европейские болезни, такие, как корь и оспа, от которых огнеземельцы не имели иммунитета.
Значительную роль в вымирании аборигенов сыграло традиционное отсутствие у них понятия частной собственности. Охотники она (селькнамы)
сильно страдали от завезённых колонистами на острова овечьих стад, интенсивно поедавших траву — основную пищу гуанако. После их исчезновения аборигены были вынуждены начать охоту на овец, и, таким образом, вступили в конфликт с колонистами, вооружёнными огнестрельным оружием. В результате численность как селькнамов
, так и яганов
резко уменьшилась. Не исключено, что значительную роль в их вымирании сыграла также утрата основных источников пропитания, так как промысел китов и тюленей освоили европейские и американские моряки.
Значительные сведения о материальной и духовной культуре индейских племен Огненной Земли содержатся в записках немецкого миссионера Мартина Гузинде, опубликованных в 1925 году. В 1919 — 1923 годах он совершил четыре экспедиции на архипелаг и посетил все три племени огнеземельцев, участвовал в их повседневной жизни.
***
Король Патагонский
. В 80-е год 19 века француз Антуан де-Тунэн
, скромный адвокат из провинциального городка, отправился на Край Света для защиты местных аборигенов от европейцев. В 1865 года шестеро арауканских вождей заключили военный союз против общего врага, а Антуана де-Тунэна провозгласили Орели I, королем Арауканским . Чилийские власти после долгого преследования поймали «короля» и выдворили во Францию.
В 1873 году в Патагонии вновь появляется упрямый француз, он же Орели I, король Арауканский, а теперь «и Патагонский», который ешает в этот раз натравить друг на друга Аргентину и Чили. Он остается на аргентинской стороне Анд и пытается вызвать пограничные конфликты. Но индейцы не доверяют странному белому, а установить связь с остатками верных арауканцев ему не удается. Скоро он попадает в плен к аргентинским войскам и его вновь отправляют во Францию.
Через два года, он в очередной раз появляется в Южной Америке в Буэнос-Айресе и просит о разрешении поселиться в Андах, но ему отказывают. В 1878 году Антуан де-Тунэн умирает во Франции со своими королевскими указами, знаменами и учрежденным им орденом.
***
Контакты с европейцами, попытавших привить индейцам «цивилизационные» ценности с помощью меча и креста привели к трагедии. «Просвещённые» европейцы конца 19 века уничтожили индейцев Патагонии, которые мужественно сопротивлялись целых три века после нашествия конкистадоров. Белые миссионеры, можно сказать из лучших своих побуждений, «запаковывали» голых индейцев в одежду. Она часто намокала, долго сушилась и стала одним из источников различных заболеваний, наряду с подаренными европейскими болезнями, против которых у местного население не было выработано иммунитета. В частных бандитских армиях вознаграждали каждого за «отрезанное ухо или яйца». Поэтому умиляет сегодняшняя память о совершенном геноциде. Вас во многих местностях Патагонии приглашают посетить музеи, посвящённых вырезанным индейцам.
Дожди, холод, ветер охраняли Огненную Землю от чужаков, берегли три ее племени. В северо-восточной части острова Огненная Земля жило племя она, родственное по языку патагонским техуэльчам. Западной частью Огненной Земли и островами Западно-Патагонского архипелага владело племя алакалуф. А на юге обитали ямана - самые южные люди земли.
Люди алакалуф были морскими кочевниками. Они охотились на тюленей и выдр, всю жизнь проводя на воде. На берег они высаживались только в том случае, когда на море поднимался шторм, опасный для их легких лодок из коры. Ямана бродили по побережью, выкапывая съедобные корни, собирая ракушки.
Ни ямана, ни алакалуфы не носили никакой одежды - и это в суровом климате Огненной Земли, где даже в январе - летнем месяце Южного полушария - ртуть в термометре не поднимается выше семи градусов! Лишь при особо сильном ветре алакалуфы набрасывали на спину шкуру тюленя. Говорят, что некий миссионер, доказывая индейцам преимущества одежды, пытался убедить их в том, что они отчаянно мерзнут, в то время как он, миссионер, тепло одетый, легко переносит непогоду.
А почему же лицо у тебя открыто? - спросили индейцы.
Лицо не так мерзнет, - отвечал тот.
Тогда у нас все тело - лицо, - резонно заявили индейцы.
Необычайная "морозостойкость" огнеземельцев, крайняя бедность их материальной культуры резко отличали их от других индейцев. В самом деле, если они пришли с теплого севера (а ученые считают, что индейцы заселили Америку, продвигаясь с севера), то как их организм приспособился к суровому климату, почему они разучились строить хижины, в которых живут все другие племена?
Один французский этнограф выдвинул теорию, согласно которой предки огнеземельцев попали в Новый Свет с острова Тасмания. Переселение, утверждал он, растянулось на много сотен лет, причем племя двигалось вдоль побережья Антарктиды. Ну, а после Антарктиды Огненная Земля показалась новопоселенцам тропиками. Этим можно объяснить и их невероятную выносливость.
Эта теория не приобрела последователей в научном мире. Другой этнограф, Жозеф Амперер, исследуя язык ямана и алакалуфов, установил, что они обладают чертами сходства с языками индейцев бразильского побережья.
Американский ученый-археолог Лотроп пришел к выводу, что южные берега Огненной Земли заселены были уже две тысячи лет назад. Причем антропологический тип древних людей не отличался от типа ямана.
Увы, нынешнему исследователю приходится пользоваться чужими записями: сегодня на Огненной Земле огнеземельцев не больше, чем в Патагонии патагонцев. Причина их исчезновения все та же.
В семидесятых годах прошлого века десятка два овец, вывезенных с Фолклендских островов, были забыты на двух крошечных островках в Магеллановом проливе. Через несколько лет они расплодились, и тут выяснилась интересная подробность: в сыром, холодном климате, под вечными ветрами у овец отрастает необычайно густая, длинная шерсть.
И тогда на Огненную Землю хлынул поток колонистов. Первыми столкнулись с ними она. Места, где они исстари охотились на гуанако, оказались очень удобны для пастбищ. Скотоводы вытеснили индейцев в труднодоступные районы. Индейцы стали охотиться на овец: ведь они не очень-то разбирались в понятии "частная собственность" и не видели особой разницы между гуанако и овцой. Белые взялись за ружья. В виде отчета о работе пастухи сдавали хозяевам поместий ожерелья из ушей индейцев, нанизанных на шнуры. Но так как после этого часто стали попадаться живые индейцы с отрезанными ушами, хозяева эстансий потребовали представлять вместо ушей головы.
А в это время на юге, где жили ямана, цивилизация наступала другими путями. Здесь земля была непригодна для овец, и потому никто не прогонял индейцев с их земли. Но в самом центре обитания племени основали миссию, и миссионеры (среди них стоит упомянуть имя Бриджеса, составившего словарь и грамматику яманского языка) начали завлекать к себе индейцев, раздавая им пищу. Постепенно вокруг миссии образовался целый поселок ямана, забросивших охоту и существовавших от подачки к подачке.
Приучив таким образом бродячих язычников к оседлой жизни, пастыри взялись, засучив рукава, за следующий, весьма ответственный этап: надлежало паству одеть. С этой целью в миссию были завезены из Европы тюки старой одежды. Для малорослых индейцев собирали платье детского размера: бархатные курточки и штанишки, матроски, пальтишки. Так на Огненную Землю попали корь, скарлатина, свинка. Огнеземельцев, не знавших до сих пор детских болезней, распространенных, но, в общем-то, безопасных в Европе, новые заболевания косили сотнями. Вскоре на кладбищах вокруг миссионерских поселков оказалось больше крестов, чем живых индейцев. Эти кресты да высокие кучи почерневших ребристых раковин - все, что осталось от самых южных людей на свете.
С той поры туманы на Огненной Земле не стали реже, чем во времена Магеллана. Но сквозь туман этот не пробиваются больше огни. Пятеро последних ямана, нищие, больные туберкулезом, ютятся на окраине поселка Вальеверде.
А на восточном побережье скалистого островка Веллингтон доживают свой век на вспомогательной станции для индейского населения несколько семей алакалуфов. Станция носит идиллическое название - "Пуэрта-Эден", что переводится как "Врата рая". "Врата рая" состоят из приземистого барака резиденции командующего станцией ефрейтора чилийской армии - и нескольких хижин из прутьев и тюленьих шкур, где обитают человек тридцать алакалуфов.
Иногда, когда им надоедает однообразная пища - кукурузная каша да консервы, - алакалуфы спускают на воду долбленые лодки, грузят в них женщин, детей и собак, разжигают на дне лодок огонь и отправляются на охоту за тюленями и выдрами, шкуры которых можно продать матросам со встречных судов. Вот как описывают встречу с ними этнографы Делаборд и Лоофс, которые лет десять тому назад путешествовали на чилийском корабле среди островов Патагонского архипелага.
" - Индиос, индиос! - неожиданно крикнул один из наших матросов, стоявший у поручней, и указал на приближающуюся лодку.
Под дождем юноша с непокрытой головой и две женщины, стоя, медленно и осторожно гребли длинными узкими веслами; несколько детей с растрепанными черными волосами сидели на корточках под навесом, по щиколотку в воде, набравшейся на дне лодки. Индейцы приближались к пароходу без страха, но и без радости, как дитя приближается к тому, кого оно не знает, но кто его не обидит. Они подплыли к борту нашего корабля, им бросили канат. Они привязали свою лодку и почти два долгих часа сидели в ней молча, почти неподвижно, обратив к нам лица с немым выражением ожидания и неопределенного любопытства.
Индейцы безмолвно предлагали нам свои немудреные предметы обмена: чолгас и чорос - громадные съедобные раковины, морских ежей, тоже огромных размеров, и маленькие, сплетенные индеанками тростниковые корзиночки.
Мы хорошо знали, чего они ожидали от нас, и бросили им хлеб, сигареты и старую одежду. Наши подарки падали большей частью в воду, а индейцы их молча подбирали. Только изредка их лица с прилипшими мокрыми прядями черных волос кривились в подобие улыбки, так что раскосые глаза почти совсем исчезали в складках кожи. В серьезности этих лиц, особенно детских, в безмолвии этих людей было столько подавленности, что к горлу подступал комок.
Наконец-то нам удалось увидеть индейцев племени алакалуф. Мы всматривались в эти серьезные, безмолвные лица и чувствовали, что бесконечная их грусть вызвана не только мрачной природой их родных мест, непроходимыми лесами Анд, бесприютными горами, вечным дождем, не только однообразием вереницы дней без солнца и ночей без звезд, но и глухим, смутным, как медленно действующий яд, сознанием неизбежной гибели их рода.
Свистки с корабля звали матросов на места, и под громыхание цепей был поднят якорь. Большие альбатросы парили над кораблем. Последние канаты, которые связывали нас с черными, мокрыми каноэ, были подняты, как будто мы хотели освободиться от тягостного, компрометирующего спутника. Индейцы молча поднялись в лодках и начали грести. Неожиданно, как сердитое прощание, прозвучал короткий, сиплый лай собаки. И снова все окутала тишина, такая же глубокая, как и два часа назад, когда лодки появились из тумана. Шел дождь, люди и лодки снова возвращались в небытие. Они растаяли в туманной мгле, как исчезают при пробуждении ночные кошмары..."
