Александр Иванович Герцен (1812–1870) был незаконным сыном богатого русского помещика Яковлева и немецкой девушки Луизы Гааг, увезенной им в Россию из Штутгарта. Мальчиком четырнадцати лет во время коронации Николая I в Москве (после казни декабристов), находясь в толпе «перед алтарем, оскверненным кровавой молитвой» («Былое и думы»), Герцен «клялся отомстить за казненных и обрекал себя на борьбу с этим троном, с этим алтарем, с этими пушками» (там же).
Герцен окончил физико-математическое отделение Московского университета. В бытность студентом он сильно увлекался социализмом Сен-Симона. В 1834 г. Герцен был арестован и выслан на северо-восток России, где его обязали работать в правительственном учреждении. В 1842 г. он вышел в отставку, поселился в Москве и посвятил себя усиленному чтению и литературной работе. В 1847 г. Герцен эмигрировал во Францию. В 1855 г. Герцен начал издавать журнал «Полярная Звезда», затем «Колокол». Влияние Герцена на русскую общественную жизнь было значительным. Тем не менее этот человек не создал ничего оригинального в философии. Философские работы Герцена немногочисленны: очерки «Дилетантизм в науке» (1843), «Письма об изучении природы» (1845–1846) и «Письмо сыну- А. А. Герцену» (о свободе и вере) (1876) .
Идеология Герцена сформировалась под влиянием социалистических идей Сен-Симона, философских взглядов. Шиллера, естественнонаучных трудов Гёте, а впоследствии философии Гегеля, Фейербаха и Прудона. Герцен не интересовался теоретической стороной философии. Философия интересовала его постольку, поскольку ее можно было применить на практике, в борьбе за свободу и достоинство личности, за осуществление социальной справедливости.
Ленин охарактеризовал идеологию Герцена следующим образом: «Он пошел дальше Гегеля, к материализму, вслед за Фейербахом…Герцен вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед - историческим материализмом. Эта «остановка» и вызвала духовный крах Герцена после поражения революции 1848 г.» . Слова Ленина выражают типичную для большевиков тенденцию рассматривать как материалиста любого автора, признающего наличие тесной связи между психическим и физическим процессами. Однако на самом деле у Герцена можно обнаружить лишь отрицательное отношение к религии, к идее личного Бога и личного бессмертия. Его взгляды нельзя отождествлять с классическим материализмом, согласно которому психические процессы пассивны и всецело зависят от материальных процессов. Имея естественнонаучное образование, Герцен высоко ценил связь между философией и естествознанием. В то же время он утверждал, что природу следует истолковывать не только методом «чувственной достоверности» (I, 96), но и методом «спекулятивной натуры», которым пользовался Гёте в своих работах по естествознанию (116). «Материалисты-метафизики, - говорил он, - совсем не то писали, о чем хотели; они до внутренней стороны своего вопроса и не коснулись, а говорили только о внешнем процессе; его они изображали довольно верно, и никто с ними не спорит; но они думали, что это всё, и ошибались: теория чувственного мышления была своего рода механическая психология, как воззрение Ньютона - механическая космология… Вообще материалисты никак не могли понять объективность разума…У них бытие и мышление или распадаются, или действуют друг на друга внешним образом» . Ограниченное рационалистическое мышление ведет к тому, что «материализму надо было последним словом своим принять не робкое и шаткое полупризнание сущности, а. полное отречение от нее» . «Декарт никогда не мог возвыситься до понятия жизни». Он рассматривает тело как машину (I,246–247).
Герцен признавал существование объективного разума в основе природы и называл положение Гегеля о том, «что все действительное разумно, все разумное действительно» - «великой мыслью» (I, 80). В то же время Герцен боролся с ложным истолкованием этого положения и выступал против тех, кто проповедовал «примирение со всей темной стороной современной жизни, называя все случайное, ежедневное, отжившее, словом, все, что ни встретится на улице, действительным и, следовательно, имеющим право на признание» (I, 80).
Герцен не был материалистом как в юные годы, так и в конце своей жизни. Когда его сын, физиолог, прочитал лекцию, в которой он доказывал, что вся деятельность людей и животных суть рефлексы и что, следовательно, нет места свободной воле, Герцен написал «Письмо сыну - А. А. Герцену». «Все явления исторического мира, все проявления организмов - кучевых, сложных, организмов второго порядка - основываются на физиологии, но идут дальше ее…Ход развития истории есть не что иное, как постоянная эмансипация человеческой личности от одного рабства вслед за другим, от одной власти вслед за другой вплоть до наибольшего соответствия между разумом и деятельностью, - соответствия, в котором человек и чувствует себя свободным». «Нравственная свобода есть, таким образом, реальность психологическая…» . Понятие о свободе, развитое в этом письме, является только относительным и, по-видимому, соответствует рамкам детерминизма. Однако детерминистское понимание психологической нравственной свободы не может быть разработано в пределах материалистической системы. Оно предполагает наличие объективного разума в основе природы.
Герцен язвительно критиковал учение славянофилов, поскольку последние идеализировали православие и поддерживали самодержавие. Но после подавления революционного движения 1848 г. Герцен разочаровался в Западной Европе и ее «мелкобуржуазном» духе. В это время он пришел к мысли, что русская деревенская община и артель содержат задатки социализма, который найдет свое осуществление в России скорее, чем в какой-либо другой стране. Деревенская община означала для него крестьянский коммунизм . Поэтому Герцен пришел к мысли о том, что возможно примирение со славянофилами. В своей статье «Московский панславизм и русский европеизм» (1851) он писал: разве социализм «не принимается ли он славянофилами так же, как нами? Это мост, на котором мы можем подать друг другу руку» (I,348).
Герцен верил в будущее социализма. Однако он никогда не рассматривал социализм как совершенную форму общественных отношений. В 1849 г. он писал: «Социализм разовьется во всех фазах своих до крайних последствий, до нелепостей. Тогда снова вырвется из титанической груди революционного меньшинства крик отрицания, и снова начнется смертная борьба, в которой социализм займет место нынешнего консерватизма и будет побежден грядущею, неизвестною нам революцией» .
В 1869 г. Герцен написал статью «К старому товарищу» (М. Бакунину). В статье он писал, что не верит в «прежние революционные пути» (II, 310) и советует «постепенность» в общественном развитии. В настоящее время эту статью с большой пользой для себя могли бы прочитать как сторонники насильственных революционных мер, так и консерваторы - все те, кто не видит нужды в социальных реформах, обеспечивающих каждому человеку материальные условия для приличной жизни
История болезни А. И. Герцена
Одно из существеннейших достоинств русского характера — чрезвычайная легкость принимать и усваивать себе плод чужого труда. И не только легко, но и ловко: в этом состоит одна из гуманнейших сторон нашего характера. Но это достоинство вместе с тем и значительный недостаток: мы редко имеем способность выдержанного, глубокого труда. Нам понравилось загребать жар чужими руками, нам показалось, что это в порядке вещей, чтоб Европа кровью и потом вырабатывала каждую истину и открытие: ей все мучения — тяжелая беременность, трудные роды, изнурительное кормление грудью — а дитя нам. Мы проглядели, что ребенок будет у нас — приемыш, что органической связи между нами и им нет...
А.И. Герцен, «Дилетантизм в науке»
С давних времен врачи связывали развитие диабета с нервными потрясениями. Т. Уиллис в своем учебнике еще в 1679 году говорил о том, что диабет развивается под действием «нервного сока». Спустя двести лет выдающийся психиатр Г. Модсли описал историю болезни прусского офицера, у которого диабет развился буквально в течение нескольких дней после возвращения с франко-прусской войны: бедняга узнал, что жена наставила ему рога! Конечно, сам стресс не вызывает диабета, иначе все россияне были бы больны им, но он спускает биохимическую «пружину» отягощенной наследственности. Любопытно описание «диабетической личности»: «апатичный, ипохондричный, упрямый и пассивный, незрелый и склонный к мазохизму» человек. Вот как! Это, несомненно, ерунда, а вот депрессия и диабет связаны. Депрессия совершенно четко ведет к нарушению гормонального фона и пищевого поведения. А теперь скажите, достаточны ли для развития депрессии такие факты биографии, как арест и ссылка, вынужденная эмиграция и лишение прав состояния, страстная любовь и измена любимой, гибель при кораблекрушении собственной матери и маленького сына, наконец, потеря жены и новорожденного сына, крах литературных начинаний и надежд, что в России когда-нибудь что-нибудь изменится к лучшему? Так вот, все это было (как и диабет) у Александра Ивановича Герцена…
Александр Герцен родился в семье богатого помещика, сорокапятилетнего Ивана Алексеевича Яковлева (1767-1846), и шестнадцатилетней Генриетты-Вильгельмины-Луизы Гааг, дочери мелкого чиновника казенной палаты Штутгарта. Брак родителей не был церковным (по современным понятиям — гражданский), и Герцен носил фамилию, придуманную отцом: Герцен — «сын сердца» (от нем. Herz-son). Хотя отец Герцена был очень богат (предки Яковлева были родственниками династии Романовых) и оставил сыну кроме имения еще и капитал в двести тысяч рублей (около миллиона тогдашних франков), жизнь Герцена в детстве и юности нельзя считать особенно счастливой. Отец то баловал его без меры, то охладевал. Повторилась история М.Е. Салтыкова-Щедрина и И.С. Тургенева, но там «помпадуршами» были матери, а тут куражился отец. Домашнее обучение у гувернеров и физико-математический факультет Московского университета — вот отрочество и молодость Александра Герцена. Примечательно, что болезни в детстве, от которых умирала половина российских детей до пяти лет, его, к счастью, обошли. Раннее увлечение идеями свободы, знакомство с людьми, исповедующими подобные взгляды, знаменитая клятва с Огаревым на Воробьевых горах — хрестоматийные факты биографии Герцена. И последствия вполне предсказуемые — два ареста и ссылка (хорошо, что не каторга!). После смерти отца в 1847 году Герцен, в то время настоящий «западник», предпочел уехать в Европу (финансово он был вполне обеспечен), где активно занимался общественной и издательской деятельностью, публицистикой и «большой» литературой.
Интересным моментом биографии А.И. Герцена является его знакомство с великим российским врачом Сергеем Петровичем Боткиным. Познакомились они тогда, когда Боткин еще не был тем Боткиным, которого знаем мы, ему было всего 27 лет. Первая их встреча произошла в 1859 г. в Лондоне. «...Сергей Петрович много рассказывал Герцену о Пирогове, о Крымской войне, о баснословных злоупотреблениях, простиравшихся до корпии... они продавали врачам корпию, которой недоставало для раненых». С.П. Боткин, личность обаятельная и интересная, произвел на А.И. Герцена приятное впечатление. На следующий день после их встречи Герцен сообщил Огареву: «Я Боткиным доволен без предела и конца, я ничего подобного не видал его осмотру». Находясь под впечатлением своего визита к Боткину, Александр Иванович писал Н.А. Тучковой-Огаревой: «Еще раз я должен заметить, что вниманием, умом и патологической догадливостью он выше других, мною виденных докторов». А.И. Герцена поразило исключительное внимание Боткина к больному (Сергей Петрович, судя по многочисленным свидетельствам, «отключался» от внешнего мира, когда смотрел больного, кроме которого для него в тот момент ничего не существовало!). Примечательно, что Боткин продемонстрировал Герцену свой неповторимый стиль — объяснить самому себе, больному, студентам и сотрудникам весь ход развития болезни и каждый симптом! А.И. Герцен, всегда интересовавшийся вопросами естествознания, был особенно доволен комментариями Боткина при назначении лечения. «Ясность его языка поразительна, — писал он. — Например, он не говорил, как о чуде, о действии Виши и Карлсбада... а химически объяснил, в чем влияние тех минеральных и других веществ, которые вносятся в тело». В этот период сам А.И. Герцен находился в зените славы. Незадолго до этого, 1 июля 1857 г., вышел первый номер «Колокола». К этому времени А.И. Герцен был уже автором известных работ. Его «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы» были заметной вехой в развитии естествознания того времени, а слава Боткина была еще впереди. Не очень понятно, по какому поводу Герцен обращался к С.П. Боткину, но из контекста вытекает, что речь шла о каких-то гастроэнтерологических проблемах (желчнокаменная болезнь?). А.И. Герцен еще многие месяцы был пациентом талантливого клинициста. Его письма к многочисленным друзьям и знакомым в это время заполнены самыми лестными отзывами о С.П. Боткине. А.И. Герцен «чрезмерно», «бесконечно», «безмерно» доволен своим талантливым врачом, которого называет «серьезным человеком», «единственным разумным врачом», но больше всего Герцен ценил в Боткине способность прогнозировать. Последними словами гениального мыслителя были: «Боткин страшный пророк медицины». Вероятно, Боткин осознавал всю серьезность болезни Герцена, которая укоротила его жизнь, и не скрывал от него фатальность прогноза. Арману Труссо приписывают афоризм «Если бы я знал прогноз каждой болезни, я бы знал половину медицины». Правда, во времена Боткина врачам трудно было ошибиться в прогнозе: любая мало-мальски серьезная болезнь укорачивала жизнь пациента независимо от его финансового благополучия и социального статуса.
…Интересно, что сближало врача и общественного деятеля: они оба боролись с эмпиризмом в естествознании, оба были решительными и сильными людьми. Правда, Герцен был умеренным западником, а Боткин, до самозабвения не любивший «немцев», был ближе к славянофилам! Несмотря на это, он не мог не оценить самобытность мышления и острый ум Герцена и стремился общаться с ним в то время, когда любая связь с Герценом рассматривалась как государственное преступление. В последние годы жизни А.И. Герцен серьезно заболел. По мнению французских врачей, это был диабет. Как свидетельствуют очевидцы, он внимательно следил за новыми методами терапии, применявшимися С.П. Боткиным, и страстно ждал его приезда за границу. Эта встреча состоялась осенью 1868 г. в Париже. С.П. Боткин поразил А.И. Герцена своей эрудицией, специальными знаниями. В письме к своему сыну Александру, уже крупному физиологу с европейским именем, А.И. Герцен делится своими впечатлениями от встречи с великим русским терапевтом: «Да, друг мой, такого доктора я, по крайней мере, не видал... Что за основательность, догадка и внимание... Вообще четыре дня с Боткиным мне открыли глаза на бездну вещей». В последний раз они встречались в Париже в 1869 году. Но и Боткин был бессилен перед страшным недугом А.И. Герцена…
Неизвестно, кто из врачей поставил Герцену диагноз смертельной тогда болезни, но произошло это в 1866 году. Понятно, что это был диабет 2-го типа, инсулиннезависимый, «диабет второй половины» жизни. Заболел, конечно, А.И. Герцен раньше. Диабет не случайно называют «болезнь-притворщик». Сейчас многие знают, что надо бить тревогу, когда появляется сильная жажда, особенно через 1-2 часа после еды, учащенное мочеиспускание, сухость во рту, усиливается аппетит. Несмотря на это больной быстро худеет. Сухая кожа и ее сильный зуд, воспалительные поражения кожи, поражение нервной системы, угнетенное настроение, ипохондрия, ухудшение зрения вплоть до внезапной слепоты — вот симптомы диабета, которые больной может обнаружить сам. Нет сомнения, что так было и в случае А.И. Герцена, но тогда этого не знали, и, когда он обратился к врачам, болезнь уже продвинулась далеко. Он «быстро похудел, пожелтел и постарел», — пишет современник. Врачи того времени знали о существовании «сахарного мочеизнурения», но не знали ни его природы, ни методов лечения. Достаточно сказать, что современник Герцена, знаменитый парижский профессор Пьер-Адольф Пиорри предлагал лечить его… большим количеством сахара! Врачи назначали пациентам с диабетом покой и даже… морфий, помогавший пациенту «расслабиться и забыться»… Обнаружить сахар в моче врачи того времени, благодаря работам Г.фон Фелинга (1812-1885), Э. Пелиго (1811-1890), Э-Ж Моуменя (1818-1885), Д.О. Риса (1813-1889), Ф. Хоума (1719-1813), Л.-Ж. Дюбоска (1817-1886), М. Шевреля (1786-1889) и К. Троммера (1806-1879) могли, что и делалось Ж. Шарко во время последней болезни А.И. Герцена. Но глюкоза может быть повышена в крови, но не появляться в моче, сохраняя свое разрушительное действие. Методы лечения диабета, кроме диеты, были в то время, безусловно, шаманскими. Герцен скептически говорил: «…доктора — дураки, они чуть не уморили меня этими старыми средствами и диетой…». Доктора дураками не были, но их беспомощность подтвердил финал жизни Герцена — в доинсулиновую эпоху больные диабетом нередко погибали именно от крупозной пневмонии.
В те времена врачи компенсировали отсутствие УЗИ и рентгена высокой наблюдательностью. Они знали до тонкостей течение многих болезней, в том числе тот факт, что начало крупозной пневмонии можно указать с точностью до дней и часов, поэтому точно известно, что А.И. Герцен заболел 17 января 1870 года. Примечательно, что болезнь (крупозное воспаление левого легкого) развивалась у него классически: острая боль в грудной клетке, лихорадка, слабость и озноб. Температура быстро стала критической, и начался бред. Утром следующего дня к Герцену пригласили виднейшего французского интерниста и невролога, профессора клиники Сальпетриер, Жана-Мартина Шарко (1825-1893). Опытный клиницист, Шарко сразу пошел по правильному пути и начал с выслушивания грудной клетки больного, но ничего не услышал, хотя и назначил больному банки («вантузы») на грудную клетку и отхаркивающий «сироп». Ему сказали о диабете Герцена, и Шарко в течение всей болезни дважды производил анализ мочи. Уже на следующий день Ж. Шарко обнаружил у Герцена кардинальный симптом — «начальную крепитацию», которая считалась патогномоничной для крупозной пневмонии. Он сказал об этом пациенту, а Герцен много раз говорил близким: «Я умру или параличом, или воспалением легких». Но больной не обратил на это внимания. Его состояние было слишком тяжелым. После «консилиума» Ж.-М. Шарко и некоего доктора Du Brise Герцену прописали пилюли с хинином и мускусом: доктора опасались рокового кризиса пневмонии. Действительно, это было грозное осложнение, в эпоху до антибиотиков — настоящая катастрофа. Во время кризиса пневмонии, кстати говоря, погиб и главный (после Гервега, любовника жены!) недруг Герцена — император Николай I.
Любопытно, что историк называет Герцена личностью «светлой, гармонической, эллинской … в своем стремлении во что бы то ни стало найти выход, положительное решение», несмотря на то, что жизнь его была и трагична, и страдательна, но светлое начало Герцена лишь сильнее обнаруживалось на этом фоне. Удачно сказано: «На свету — все светится, другое дело — во мраке». У Герцена больше, чем у других известных литераторов, натура безусловно требовала найти положительный выход не вообще, в будущем, для человечества, а в частности — сейчас, в себе самом, для себя. Это совсем не вяжется с его общепризнанной общественной ролью, но тем не менее это так. После самых тяжелых, черных месяцев своей жизни Герцен пишет: «Все люди разделяются на две категории: одни, которые, сломавшись, склоняют голову, — это святые, монахи, консерваторы; другие наргируют (от французского narguer — бросать вызов) судьбу, на полу дрягают ногами в цепях, бранятся — это воины, бойцы, революционеры». Он и был революционером, воином, бойцом. Многое он смог преодолеть, перестрадать, пережить, но против роковой болезни оказался бессилен…
Николай Ларинский, 2012
Дата публикации: 2016-04-02
Краткое описание: ...
Утверждаю
Русская лит-ра
Класс 9
Тема: АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ГЕРЦЕН.
ИЗ ПИСЬМА К СЫНУ
(урок внеклассного чтения)
Учащиеся будут знать тематическое и идейное содержание произведения
Учащиеся должны иметь представление о биографии писателя, тематическом и идейном содержании произведения;
Способствовать развитию навыков обдуманного чтения, умения анализировать, учить собирать и систематизировать информацию;
Обеспечить условия для формирования нравственных критериев, этических норм поведения в жизни.
М е т о д ы:
работа с книгой, метод проблемного вопроса, иллюстративный, словесный, частично-поисковый
Технология:
мультимедийная презентация, видеофильмы
Ожидаемый результат:
Учащиеся
Ход урока:
У тебя страшно много, ужасно много ума, так много, что я право не знаю, зачем его столько одному человеку…
В.Г.Белигский
Этапы урока
Время
Действия учителя
Действия учащихся
1. Орг момент
Демонстрация видеофильма «Письма к сыну», беседа:
Как вы думаете, о чём мы будем сегодня говорить на уроке?
Смотрят, отвечают на вопросы
2. Стадия вызова
Демонстрация портрета Александра Македонского
Кто изображён на портрете?
Отвечают на вопросы
Искандер – македонский полководец Александр Великий. Великий воин, завоевавший всю Персидскую империю вплоть до Индии. Прославленный политический деятель, стремившийся создать мировую империю.
Его стало синонимом борьбы и победы, сражений и страданий, верности избранному пути. Именно под подписью «Искандер» в 1836 году в журнале «Телескоп» впервые была напечатана статья русского » - ряд воспоминаний, имеющих частью характер автобиографический, но дающих и целый ряд высокохудожественных картин, ослепительно-блестящих характеристик, и наблюдений Герцена из пережитого и виденного им в России и за границей.
Все другие сочинения и статьи Герцена, как например: «Старый мир и Россия», «Концы и начала» и др. - представляют простое развитие идей и настроения 1847 - 1852 годов.
Добрый день, дорогой сын!
Письмо В. А.Сухомлинского сыну
Добрый день, дорогой сын!
Вот ты и улетел из родительского гнезда - живешь в большом городе, учишься в вузе, хочешь чувствовать себя самостоятельным человеком. Знаю по собственному опыту, что, захваченный бурным вихрем новой для тебя жизни, ты мало вспоминаешь о родительском доме, о нас с матерью, и почти не скучаешь. Это придет позже, когда ты узнаешь жизнь. ...Первое письмо сыну, улетевшему из родительского гнезда... Хочется, чтобы оно осталось у тебя на всю жизнь, чтобы ты хранил его, перечитывал, думал над ним. Мы с матерью знаем, что каждое молодое поколение немного снисходительно относится к поучениям родителей: вы, мол, не можете видеть и понимать все то, что видим и понимаем мы. Может быть, это и так... Может быть, прочитав это письмо, ты захочешь положить его куда-нибудь подальше, чтобы оно меньше напоминало о бесконечных поучениях отца и матери. Ну что же, положи, но только хорошенько запомни, куда, потому что придет такой день, когда ты вспомнишь эти поучения, скажешь себе: а все-таки прав был отец... и тебе надо будет прочитать это старое полузабытое письмо. Ты найдешь и прочитаешь его. Сохрани же его на всю жизнь.
Письмо Дмитрия Сергеевича Лихачева
Что же самое главное в жизни? Главное может быть у каждого свое собственное, неповторимое. Но все же главное должно быть добрым и значительным. Человек должен думать о смысле своей жизни – оглядывать прошлое и заглядывать в будущее. Люди, ни о ком не заботящиеся, как бы выпадают из памяти, а люди, служившие другим, служившие по–умному, имеющие в жизни добрую и значительную цель, запоминаются надолго.
В жизни надо иметь свое служение – служение какому–то делу. Пусть дело это будет маленьким, оно станет большим, если будешь ему верен.
В жизни ценнее всего доброта… доброта умная, целенаправленная. Знать это, помнить об этом всегда и следовать путями доброты – очень и очень важно.
Целую тебя крепко.
Александр Иванович Герцен. Письмо к сыну
Любезный Саша, в ожидании твоего рапорта о твоих занятиях за прошлую неделю я хочу написать тебе несколько слов.
Ты входишь теперь в тот возраст, когда дети бедных людей начинают уже работать и серьезно заниматься, а потому я тебе расскажу не о Цюрихе, не о ипподроме, а о том, что здесь было в суде.
Ты слыхал о знаменитом французском мыслителе Викторе Гюго; вчера судили его сына за то, что он написал в журнале статью, в которой говорил, что казнить людей отвратительно.
Отец его сам стал защищать сына и, предвидя, что его сына все же обвинят и посадят в тюрьму, вот чем он кончил свою речь.
«Сын мой, тебе делают сегодня великую честь: тебя считают достойным страдать за правду. С сегодняшнего дня ты вступаешь в действительную жизнь. Ты можешь гордиться, что в твоих летах ты уже на той скамье, на которой сидели Беранже и Шатобриан, будь тверд и незыблем в твоих убеждениях, ты их принес в крови, ты им научился у твоего отца».
Сына Гюго осудили на шесть месяцев. Когда они с отцом вышли из суда, народ, ожидавший их, окружил карету и кричал: «Да здравствует Гюго!» Гюго отвечал: «Да здравствует республика!»
Ты видишь, дружок Саша, что как ни больно отцу, что он должен сына отдать в тюрьму, но для него этот день останется как один из лучших в жизни. Вспомни маленького Грибуля и он пострадал за правду и за желание, чтобы всем было хорошо. Те, которые гонят, осуждают за это, те хотят, чтоб только им было хорошо.
Надобно быть или Грибулем, или Бурбоном: надобно бороться, собою жертвовать или приносить себя на жертву друзей и врагов. Но быть Грибулем не только выше, но и веселее. Помнишь, как он в тюрьме приучил мышей, лягушек и пел песни? На совести у него ничего не было, он сделал свое дело, а какой-нибудь Бурбон, отравивши жизнь другим, мучится, завидует, боится, стыдится.
Так-то и я хочу со временем видеть тебя идущего по дороге, по которой я шел 25 лет. Не думай, чтобы нужно было натыкаться самому на беды - нет, надобно быть готовому на всякую борьбу. Не придет она - можно другое делать. Но если придет - что бы ни было, стой за свою истину, за то, что ты любишь, а там, что бы ни вышло.
Целую тебя крепко.
Занимайся, как можно больше, русским языком. Ты никогда не забывай, что ты должен быть русским.
Бланк оценивания
Стадия вызова
Работа в группе
Работа по произведению
Обобщение
Общий балл
Понимание
Применение
Оценивание
Бланк оценивания
Фамилия учащегося ______________________ Класс _______ Дата _______
Стадия вызова
Работа в группе
Работа по произведению
Обобщение
Общий балл
Зн Бланк оценивания
Фамилия учащегося ______________________ Класс _______ Дата _______
Стадия вызова
Работа в группе
Работа по произведению
Обобщение
Общий балл
Понимание
Применение
Оценивание
Понимание
Применение
Оценивание
Бланк оценивания
Фамилия учащегося ______________________ Класс _______ Дата _______
Стадия вызова
Работа в группе
Работа по произведению
Обобщение
Общий балл
Понимание
Применение
Оценивание
Бланк оценивания
Фамилия учащегося ______________________ Класс _______ Дата _______
Стадия вызова
Работа в группе
Работа по произведению
Обобщение
Общий балл
Понимание
Применение
Оценивание
Бланк оценивания
Фамилия учащегося ______________________ Класс _______ Дата _______
Стадия вызова
Работа в группе
Работа по произведению
Обобщение
Общий балл
Понимание
Применение
Оценивание
- А.И. Герцен обладал феноменальной памятью и удивительной способностью к языкам. Он с детства в совершенстве владел французским и немецким языками, позже освоил итальянский и английский, латынь и греческий. Многие свои произведения в Европе Герцен писал на французском языке: «С того берега», «О развитии революционных идей в России» и пр.
- Герцен, обладавший удивительно пластичным литературным языком и неповторимым стилем, одновременно блестяще закончил физико-математический факультет Московского университета с серебряной медалью. Его дипломная работа носила название «Аналитическое изложение солнечной системы Коперника».
- Герцену суждены были великая дружба и великая любовь. Дружба и тесное творческое сотрудничество с Николаем Огаревым длились всю его жизнь. В 22 года, будучи в ссылке, Герцен на протяжении нескольких лет тайно переписывался с Наташей Захарьиной. Необыкновенно красивый роман в письмах (позже опубликованный) завершился похищением невесты, которую Герцен с помощью друзей «выкрал» из дома ее тетки. Они обвенчались в 1838 году.
- Герцен совершенно новаторски обращался со словом. Многие его неологизмы и выражения, так называемые «искандеризмы» (например, «возбужденность мысли», «распущенность», «требовательность»), прочно вошли в русский литературный язык.
- В конце 1850-х - начале 1860-х гг. Герцен и его Вольная русская типография были столь знамениты, что их адреса даже внесли в туристические справочники как особые достопримечательности Лондона.
- В 1858 г. Герцен в своей «исторической серии» впервые напечатал мемуары Екатерины II. Ни одна публикация Герценом известий о крестьянских восстаниях или взяточничестве чиновников не вызвала у властей такого испуга, как воспоминания императрицы. Министерство иностранных дел дало распоряжение своим агентам скупать экземпляры по всей Европе.
Коллекция А.И. Герцена из собрания музея
В герценовской коллекции Государственного музея истории российской литературы имени В.И. Даля собраны уникальные сокровища: личные вещи, книги Герцена и его семьи, рукописи, письма, рисунки, портреты и фотографии, в большинстве своем подаренные музею потомками писателя.
Собранные в Швейцарии и во Франции в 1992 - 2007 годах уникальные материалы Герцена, Огарева, их ближайшего окружения - письма, книги, портреты, фотографии, личные вещи и др. (более 300 ед. хр.), переданные в дар Дому-музею А.И. Герцена верными хранителями наследия знаменитого предка при посредничестве И.А. Желваковой, дали возможность существенно обогатить уже существующий в музее герценовский мемориальный фонд. В Государственном литературном музее сложилось целое уникальное собрание, составленное из заграничных коллекций потомков писателя.
Фотографии потомков писателя, поддерживающих многолетнюю связь с музеем, объединены в художественный коллаж, а на подробном генеалогическом древе можно проследить все родословные ветви, от предков Герцена Яковлевых до современных семей, живущих ныне по всему миру.
Портреты родителей А.И. Герцена
Портреты родителей А.И. Герцена: Л.И. Гааг. Н.А. Герцен, 1864 - 1865. Дерево, масло. И.А. Яковлев. Н.А. Герцен, 1864 - 1865. Дерево, масло
Так выглядели родители Герцена, русский аристократ Иван Алексеевич Яковлев, и немецкая мещанка Луиза Ивановна Гааг. Яковлев привез ее из Вюртемберга, когда ей было 16 лет. Законным брак так и не стал, хотя прожили они вместе 35 лет. Общий сын считался воспитанником Ивана Алексеевича, фамилию родители придумали, взяв за основу слово «Herz» - сердце. Свою мать он звал Маменька, отца - Иван Алексеевич.
История портретов драматична, как вся история семьи. Оригиналы написал крепостной художник Летунов, живший в доме дяди Герцена и в детстве учивший Александра рисованию. Уезжая из России, Герцен оставил портреты в Москве, но в 1862 году попросил прислать их в Лондон. Через год после этого они были пересланы его дочери, Тате (Наталье), учившейся в Италии искусству живописи. Копии портретов бабушки и дедушки, созданные Татой, хранились в семье младшей дочери Александра Ивановича, Ольги, и в 1982 году по воле потомков были привезены в Москву. А оригиналы остались за границей, и хранятся в Швейцарии у праправнука Александра Ивановича, Мишеля Герцена.
А. И. Герцен в детстве
А. И. Герцен в детстве. Рисунок неизвестного художница. 1813
Мы представляем Герцена литературным полемистом и политическим бойцом. Но вот копия портрета работы неизвестного художника из альбома, подаренного Огаревым сыну Герцена. 1813 год. Самое раннее герценовское изображение, дошедшее до нас. Как писала Татьяна Пассек, это «был ребенок худой, бледный, с редкими длинными белокурыми волосами, с большими темно-серыми глазами, в которых порой блестели искры и рано засветилась мысль».
Стаканчик. 1810-е гг.
Стаканчик. 1810-е гг.
Стаканчик был подарен маленькому Герцену отцом, Иваном Алексеевичем Яковлевым. На стенке гравированная надпись: «Шушке». Шушка - Сашино домашнее имя. От имени веет покоем. На дворе 1810-е годы, только что окончилась великая война, и в семьях воцарился мир. Даже в таких неполноценных семьях, как у Герцена. Но отец его сочетал в себе несочетаемое: человеческую широту и барственную вседозволенность, черствость и сердечность. Иван Алексеевич приказывал разогревать себе с утра газеты, чтобы приятнее было брать их в руки, был постоянно раздражен и мрачен, пребывал в каком-то отчуждении от всех домашних. И в то же время он души не чаял в Шушке. Собственного сына Герцен будет называть точно так же, Шушкой.
Лубок. «Французский вояжер в 1812 году»
Во время Отечественной войны расцвела русская низовая сатира. Все знали художника-графика Ивана Теребенева (1780–1815), который рисовал лубки, издеваясь над французской армией в целом, Наполеоном в частности, и славил русское мужество. На основе теребеневских картинок выпустили детскую азбуку в виде карт. Дети сочетали приятное с полезным, патриотически смеялись над врагом России и осваивали алфавит. Герцен вспоминал: «…на каждую букву находилась карикатура на Наполеона с острыми двустишиями и еще более острыми изображениями, например, Наполеон едет на свинье и проч.».
Но великая война была для Герцена не просто набором картинок и даже не просто фактом великой истории, но ключевым эпизодом из жизни семьи. Отец, отставной капитан гвардии, не успел уехать из Москвы; его привезли к Наполеону, и тот предложил помощь семейству - отъезд - в обмен на услугу. Яковлев доставит русскому царю послание от императора французов. Он поручение выполнил, но к Александру I допущен не был; письмо пришлось передать через Аракчеева и поплатиться месячным арестом и высылкой из Петербурга. Рассказ об этом эпизоде был одним из детских впечатлений Герцена.
Полярная звезда
Полярная звезда. Карманная книжка на 1824-й год
Для любительниц и любителей русской словесности. Изданная А. Бестужевым и К. Рылеевым. СПб.: Печатано в Военной типографии Главного Штаба Его Императорского Величества. Из библиотеки А.И. Герцена. Дар правнучки Герцена Н.П. Герцен.
Альманах «Полярная звезда» был литературным детищем декабристов Бестужева и Рылеева. У Герцена он оказался неслучайно. Декабристы для него - иконы уничтоженной свободы, ее великомученики, восстание - явление почти религиозное. Герценовская ненависть к власти и презрение к церкви вспыхнули в тот самый день, когда в Москве (19 июля 1826-го) служили благодарственный молебен в честь казни пятерых восставших. Как будет сказано в «Былом и думах»: «мне открывался новый мир, который становился больше и больше средоточением всего нравственного существования моего; не знаю, как это сделалось, но, мало понимая или очень смутно, в чем дело, я чувствовал, что я не с той стороны, с которой картечь и победы, тюрьмы и цепи. Казнь Пестеля и его товарищей окончательно разбудили ребяческий сон моей души».
Не случайно это имя - «Полярная звезда» - получит тот периодический журнал, который Герцен будет выпускать в Лондоне. В письме великому французскому историку Мишле он пояснит: «…это было название одного альманаха, редактировавшегося Рылеевым и уничтоженного Николаем. Тучи проходят - звезды остаются».
Вид Москвы с Воробьевых гор
Вид Москвы с Воробьевых гор. Л. Деруа по рисунку О. Кадоля. 1825. Раскрашенная литография
На рисунке - Воробьевы горы. Такими их увидел в 1820-е годы французский рисовальщик и литограф Огюст Кадоль (1782–1849). И такими же их видели подростки Александр Герцен и Николай Огарев, когда в 1826 или 1827 году поднялись к месту закладки грандиозного храма в память Отечественной войны 1812 г., и поклялись «пожертвовать жизнью» на борьбу с несправедливостью. «Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас, постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись, присягнули, в виду всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу» («Былое и думы»).
Позже, в вятской ссылке, Герцен лично познакомится с архитектором А.Л. Витбергом - автором первого неосуществленного проекта Храма Христа Спасителя, посвященного победе русского оружия в войне с Наполеоном. В 1829 г. за работы по строительству нового Храма взялся архитектор К. А. Тон. В 1838 году Герцен писал Витбергу: «Вор горы для нас святыня. Потом я узнал Вас, мы сдвинулись и снова Вор горы стали святы».
Стакан. 1820-е - начало 1830-х гг. Стекло
Обычный стакан из простого стекла, копеечное производство, ширпотреб 30-х годов XIX века. Если бы не важная деталь: процарапанная Герценом дарственная надпись по-французски: «MLCCCXXXIV. 24 juillet. A. Herzen à Natalie sa sœur». . Стакан был с Герценом в Крутицких жандармских казармах, куда его отправили за вольномыслие. Накануне ареста он вновь встретился с 17-летней кузиной Натальей Захарьиной: она навестила непокорного вольнодумца в тюрьме. Герцен послал ей на память этот стакан - больше ничего у него не было; между ними завязалась переписка, кульминацией которой позже станет свадьба, а развязкой - страстная, всегда на грани срыва, семейная жизнь.
«Крутицкий стакан» станет для Натальи символом их вспыхнувшего чувства, почти оберегом: «…Неужели я не писала тебе о стакане, присланном с гауптвахты, где вырезано тобой число, год и наши имена? Когда неможется мне, - стакан всегда подле постели, не лекарство я наливаю в него, он сам имеет в себе более целебной силы, нежели что-либо из аптеки…» Герцен отвечал: «Тебе и стакан, присланный из казармы, дорог…».
А. И. Герцен
А. И. Герцен. А.Л. Витберг, 1836. Вятка. Бумага, итальянский карандаш
Под изображением рукой Н.А. Захарьиной (Герцен) написано: «Александр Иванович Герцен», на обороте - «Получен 22 октября».
Одно из самых знаменитых изображений Герцена. Художник - Александр Витберг (1787–1865), архитектор, автор первого проекта Храма Христа Спасителя. И автор, и герой портрета ссыльные: Герцен поплатился за прилюдное пение его друзьями так называемых «пасквильных песен», хотя сам при этом не присутствовал; Витберга оклеветали, обвинив в растрате средств на строительство храма. Но ссылка для обоих обернулась горьким счастьем дружбы.
Всего портретов было два; первый был отправлен Герценом отцу и затерялся. Второй, подаренный Наталье ко дню рождения, сохранился. Герцен был им доволен. «Сходство разительное; там все видно на лице - и моя душа, и мой характер, и моя любовь. - Кроме Витберга, кто мог бы это сделать? Витберг рисовал именно для тебя», - писал он будущей жене (10 октября 1836 года). Впрочем, у портрета есть еще один личный подтекст. Герцен здесь - в том самом костюме (бешмете), в котором он был 9 апреля 1834 года, когда Наталья приехала к нему в Крутицкие казармы. И он, и она помнили об этом дне всегда.
Портрет вернулся в Россию лишь в 2001 году, благодаря усилиям заведующей музеем И. А. Желваковой.
Н.А. Герцен (жена)
Н.А. Герцен (жена). Портрет работы Х.Я. Рейхеля. 1842. Новгород. Холст, масло
Портрет жены Натальи Герцен (1842). Еще один сюжет, в котором спутались любовь, история, политика. Портрет написан Карлом (Христианом-Филиппом) Яковлевичем Рейхелем (1788-1856/57), с которым Герцены сдружились в новгородской ссылке. Рейхель в молодости был связан с кругом декабристов, женился на падчерице А.П. Юшневского. Был знаком и даже близок с Александром Витбергом. Эта цепочка человеческих связей была для Герценов важнее, чем собственно талант художника. Особенно в Новгороде, где им приходилось не сладко. Александр Иванович служил в канцелярии, тосковал; Наталья потеряла новорожденную дочь; письмо Герцена о нравах здешней полиции перехватили, и ему грозило возвращение в Вятку. Общение с художником Рейхелем давало хоть какой-то выход из жизненного тупика.
Рейхель сделал два карандашных портрета самого Герцена и написал большой портрет его жены. Уезжая за границу, Герцены возьмут портрет с собой; он сохранится у их французских потомков. В 1982 году его подарят Дому-музею А. И. Герцена правнуки писателя - Наталья Петровна Герцен (Москва) и Леонард Рист (Франция).
А. И. Герцен
А. И. Герцен. Раскрашенная литография Л.-А. Ноэля. 1847. Париж. С дагеротипа 1847 г.
1847 год. Сентябрь. Париж. Герцен недавно покинул Москву. Приехал московитом, огляделся, заказал костюмы по тогдашней европейской моде, поменял прическу, постриг бороду. Публицист и критик Павел Анненков писал: в Париже Герцен сначала носил «на всей своей внешности резкий отпечаток московской жизни», но вскоре преобразился «в полного джентльмена западной расы, с подстриженной головой, щегольской бородкой, очень быстро принявшей все необходимые очертания, и пиджаком, ловко и свободно державшимся на плечах…».
Именно такого Герцена мы видим на литографии Леона Ноэля, сделанной с дагеротипа. Исключение из правил: мы видим счастливого Герцена. Александр Иванович доволен Европой, доволен собой и доволен портретом: он даже заказал его тираж и охотно рассылает друзьям. «Свидетельствую, что портрет Алекс похож, [только] борода меняет очень» пишет подруге жена, в январе 1848 года. Но вскоре по Европе прокатится революция; кровь прольется, а цели не будут достигнуты. Герценам придется уехать из Франции; он погрустнеет.
Коля, сын А. И. Герцена
Коля, сын А. И. Герцена. Фотография С. Л. Левицкого с дагеротипа 1851 г. Перчатка Коли Герцена. Шерсть, байка. 1851. Записка Н. А. Герцен (жены)
Самый страшный, самый важный экспонат музейного собрания. На пути из Марселя в Ниццу глухонемой сын Герценов Коля снял перчаточки и отдал горничной. Пароход до Ниццы так и не дошел; он затонул у Йерских островов. Коля и мать Герцена погибли, горничная чудом выжила и передала родителям перчатки сына. Запись, сделанная рукой Натальи Александровны: «Перчаточка, которую снял Коля в последние минуты 1851-го ноября 16 в ночь».
Все семейные неурядицы Герценов обессмыслились рядом с этим горем. Известный фотограф С. Л. Левицкий, кузен Александра Ивановича, сделал фотографию с дагеротипа, последнего прижизненного изображения Коли. Фотографию размножили и разослали всем родным.
До самой смерти (жить ей оставалось меньше полугода) Наталья Александровна смотрела на Колин снимок, вынимала перчатку, уцелевшую в кармане у горничной, «и наставало молчание, то молчание, в которое жизнь утекает как в поднятую плотину» («Былое и думы»). В 1974 г. перчаточка Коли и записка Н.А. Герцен были подарены Музею Н.П. Герцен (Москва) и Л. Ристом (Франция), а фотография передана в Музей французским праправнуком Кристианом Амфу в 2001 г.
Похороны Н.А. Герцен
Похороны Н.А. Герцен в Ницце. И. Каффи. 1852
На картине Ипполито Каффи (1814–1866) - ночные похороны Натальи Александровны Герцен, умершей 2 мая (20 апреля) 1852 года, после болезни и неудачных родов.
Ницца приютила Герценов, подарила им «климатический рай». Она же принесла в их жизнь разлад. Здесь Наталья металась между мужем и поэтом Гервегом; здесь узнала о гибели сына Коли; здесь, не вынеся удара, умерла. Хоронили ее в одном гробу с новорожденным, на кладбище горы Шато. Шли с факелами; когда процессия взошла на гору, на небе появился месяц и вдали сверкнуло море. «…Зачем же воспоминания об этом дне и обо всех светлых днях моего былого напоминают так много страшного?… - писал позже Герцен: - могилу, венок из темно-красных роз, двух детей, которых я держал за руки, - факелы, толпу изгнанников, месяц, теплое море под горой, речь, которую я не понимал и которая резала мое сердце…»
Герцен не случайно обратился к Каффи - и потому, что это хороший художник, и потому что Ипполито был последователем Гарибальди. А Наталью хоронили именно гарибальдийцы. Спустя почти 20 лет гроб с телом Герцена перезахоронят здесь же, на горе Шато; над их семейной могилой поставят памятник Александру Ивановичу, в полный рост, с руками, упрямо сложенными на груди.
Полярная звезда на 1861
Полярная звезда на 1861. Издаваемая Искандером и Н.Огаревым. Книжка шестая. Лондон, Trübner & Co.[Вольная русская типография], 1861
Русская цензура - была. Неподцензцурная печать - была. А русской периодики, свободной от цензуры - не было. Вплоть до Герцена. Перебравшись в Лондон, он в 1853-м основал Вольную русскую типографию, а в 1855-м начал выпускать журнал «Полярная звезда». Название напоминало о литературном альманахе Рылеева и Бестужева; на обложку поместили условные профили казненных декабристов. Уже во второй книжке появится анонимное письмо с родины; Герцен, наконец, пробьет невидимую стену, откроет дверь из эмиграции на родину.
Шестой выпуск целиком был посвящен людям русской свободы, морально победившим самовластие. На титуле есть дарственная надпись: «20 марта 1861. Тате. Orsett house. Westburne terrace». Герцен подарил журнал любимой дочери, на которую он возлагал «сильнейшую надежду» (из письма сыну Александру). А через три недели, 10 апреля 1861 года, в Orsett house был устроен пышный праздник в честь Манифеста об освобождении крестьян. Герцен снова на вершине счастья; его читают там, где начались реформы…
Книга подарена Музею Н.П. Герцен (Москва) и Л. Ристом (Франция) в 1979 г.
Апофеоз «Полярной звезды» и «Колокола»
Апофеоз «Полярной звезды» и «Колокола». А.П. Боголюбов. 1860. Холст, масло
Самое легкое, самое светлое время в жизни Герцена совпало с началом правления Александра II, внимательного читателя лондонских изданий. До 1855-го книги Вольной русской типографии пылились на складах: Крымская война отрезала Россию от Европы. И вдруг плотину прорвало; журнал «Полярная звезда» стал доходить из-за границы. Герцен запустил второй журнал, «Голоса из России», а уже в 1857-м зазвонил «Колокол». Неподцензурная газета выходила раз в месяц, потом два, порой еженедельно; типография стала доходной.
Не случайно, что в аллегорической картине Алексея Боголюбова (1824-1896), внука гонимого писателя Радищева, сошлись три образа. Разящая Немезида. Звучный колокол. Герцен. В 1860-м, от имени группы русских художников, приехавших в Париж, Боголюбов подарил картину Герцену и заранее отправил фотографию. «Прескверную», как ворчал адресат. Но сама картина ему польстила. «Внизу Алекс II, генералы в масках, попы - и народ, слушающие звон», писал он сыну. И как только огромное полотно прибыло в Лондон, помчался заказывать раму.
В 1970 г. Серж Герцен, правнук из Швейцарии, подарил картину будущему музею Герцена в Москве.
А.И. Герцен
А.И. Герцен. Портрет работы Н.А. Герцен (дочери). 1867. Флоренция. Холст, масло
Есть несколько прижизненных портретов Герцена; над одним из них работал во Флоренции Николай Николаевич Ге. Художник был поклонником писателя; на картине «Тайная вечеря», созданной задолго до их очной встречи (1863), фигура Христа повторяла позу Герцена с фотографии С.Л. Левицкого. Они договорились, что портрет работы Ге скопирует дочь Герцена Наталья, Тата. Но, в конце концов, она написала отдельный портрет.
Темные, теплые тона. Сильный свет на лице. Тата знала то, чего не знал художник Ге. Что окончился период герценовского счастья; в его семье опять раздоры, отношения с женой Огарева Натальей Тучковой-Огаревой (на что Огарев благородно согласился) мучительны; интерес к журналам и газете Герцена упал, с властью ему не по пути, а новое поколение радикальнее, чем он и делает ставку на кровь. Герцен, написанный Татой, мрачен. Он погружен в себя, он ищет выходы из тупиков и не находит.
Наталья Герцен собиралась делать копию с портрета, созданного Ге. А в итоге сделала несколько копий со своей работы. Одну - правнучка писателя Н. П. Герцен передала в Дом-музей.
Былое и думы. Искандера
[Герцен А. И.]. Былое и думы. Искандера. Том четвертый. Женева: Вольная русская типография, 1866. С дарственной надписью А.И. Герцена художнику Н.Н. Ге
Портрет, написанный во Флоренции Николаем Николаевичем Ге, привел писателя в восторг; он не пожалел, что согласился на пять долгих сеансов. И 17 февраля 1867 года написал Огареву: «Портрет Ге - chef-d’œuvre». На прощанье Герцен передал художнику четвертый том «Былого и дум», сопроводив его карандашной надписью «крепким почерком» (выражение Ге): «Посылаю вам в знак глубокой благодарности мой экземпляр „Былое и думы“, в знак дружеского сочувствия. 16 февраля 1867 Флоренция».
Эта книга - главное, что сделал Герцен в публицистике и литературе; он открыл новый жанр, одинаково далекий от привычного романа и привычных мемуаров. Он сделал героем себя самого и свое поколение; он словно отступил на шаг от прожитой им части жизни и увидел, как видит художник героя портрета. Поэтому и дарственная надпись неслучайна. От автора литературного автопортрета - тому, кто портретировал его извне.
Считалось, что этот экземпляр утрачен, но выяснилось, что это не так. В 2016 году Гослитмузей выкупил книгу у владельца и восстановил историю: книга хранилась в семье помощника и секретаря Ге, С.П. Яремича. Впервые публика увидела эту книгу на выставке в Доме-музее А.И. Герцена (2017).
В крепостной России 40-х годов XIX века он сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени.
В. И. Ленин
Мы… видим в новой философии берег, на котором мы стоим, готовые покинуть его при первом попутном ветре, готовые сказать спасибо за гостеприимство и, оттолкнув его, плыть к иным пристаням.
А. И. Герцен
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Володин Александр Иванович (1933 год рождения) - кандидат философских наук, доцент кафедры философии Академии общественных наук при ЦК КПСС. Основные работы посвящены преимущественно истории философской и социально-политической мысли XIX в.: «В поисках революционной теории (А. И. Герцен)». М., 1962; «Революционные идеи XVIII–XIX веков». Гавана, 1963 (на исп. яз., в соавторстве); «Учение о развитии общества». М., 1964; «Начало социалистической мысли в России». М., 1966, и др.
Введение
Александр Иванович Герцен, великий русский мыслитель, писатель и революционер, родился в Москве в год наполеоновского нашествия на Россию, 25 марта (6 апреля) 1812 г.
Умер он во Франции, незадолго до возникновения первой пролетарской республики - знаменитой Парижской коммуны. Сердце Герцена навсегда остановилось 21 января 1870 г.
Между двумя датами - без малого 58 лет, большая человеческая жизнь, трудный и сложный путь непрестанных идейных исканий.
Главная веха на этом пути - революция 1848 г. Центральное событие европейской истории XIX в., она и жизненный путь Герцена резко поделила на две части.
До - Россия, родина…
После - эмиграция: Франция, Италия, Англия, Швейцария…
До - беззаботное, но какое-то одинокое детство; клятва, данная с другом, Николаем Огаревым, на Воробьевых горах, - отмстить за казненных императором Николаем I декабристов; университетские аудитории на Моховой, восторженное социалистическое вольномыслие; арест и Крутицкие казармы; ссылка; тайное венчание с любимой Наташей; возвращение в Москву; холодный, чиновничий Петербург; еще ссылка; опять Москва, напряженная литературная работа, горячие ратования со славянофилами…
После - бурные революционные грозы конца 40-х годов и долгое, тягостное послереволюционное похмелье; трагическая гибель матери, сына, смерть жены; основание вольной русской типографии; «Полярная звезда»; более чем десятилетний мощный набат «Колокола», горой вставшего за освобождение крестьян; участие в «польском деле»; новые семейные драмы; раздоры с «молодой» разночинной эмиграцией; разрыв с Михаилом Бакуниным…
До - первые литературные опыты 30-х годов, роман «Кто виноват?», повести «Сорока-воровка», «Доктор Крупов», циклы блестящих философских статей - «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы», слово, задавленное, придушенное, оскопленное царской цензурой; горькие размышления в дневнике: «Боже праведный!.. Весь талант должен быть употреблен на то, чтоб закрыть свою мысль под рабски вымышленными, условными словами и оборотами» (9, II, стр. 241) .
После - свободная речь человека, вырвавшегося из николаевской тюрьмы на вольный воздух, речь, прямо обращенная к друзьям и врагам, ко всему миру, к потомкам; книга поразительной исповеди - «С того берега»; мемуарная эпопея «Былое и думы»; многочисленные открытые письма - «Письма из Франции и Италии», «Письмо русского к Маццини», «Письма к будущему другу», «Письма к противнику», «Письма к путешественнику», «Письмо о свободе воли», «К старому товарищу».
До - молодая страстная вера в человечество, в его разум, в его прогресс, в неизбежное, близкое уже осуществление «рая на земле», социалистического идеала, социальной гармонии…
После - глубокий скепсис, обращенный на прежние надежды, на будущее Европы и на будущее вообще, на всякого рода социальные теории и прожекты и даже - временами - на собственную новую веру в возможность для России избежать капитализма, в социалистическую природу крестьянской общины…
До - убежденное проповедование идеи всеспасительности просвещения, знания, философии - «религия науки», как впоследствии назовет этот культ теории сам Герцен…
После: «Не ищи решений в этой книге - их нет в ней, их вообще нет у современного человека» (9, VI, стр. 7).
Так писал Герцен в посвящении «Сыну моему Александру», предпосланном русскому изданию «С того берега» (1855). Так он писал, а сам неутомимо, настойчиво искал эти решения: в книгах и в жизни, в Европе и в России, обращаясь мыслью в прошлое и стараясь заглянуть в завтра.
Но как же можно предсказать будущее, если история, как утверждалось в том же произведении «С того берега», никуда не идет, не имеет цели: «Если б человечество шло прямо к какому-нибудь результату, тогда истории не было бы»… «Объясните мне, пожалуйста, отчего верить в бога смешно, а верить в человечество не смешно; верить в царство небесное - глупо, а верить в земные утопии - умно? Отбросивши положительную религию, мы остались при всех религиозных привычках и, утратив рай на небе, верим в пришествие рая земного и хвастаемся этим» (9, VI, стр. 36, 104).
А вскоре - будто и не было этого отречения от веры в «рай земной» - Герцен торжественно провозглашает неизбежность социалистического будущего как «необходимого последствия» истории: «Пока существуют посылки, - а они так глубоко вросли в современную жизнь или выросли из такой глубины ее, что их с корнем вырвать нельзя, - социализм будет ставиться их живым силлогизмом…» (9, XIV, стр. 57). Преследование идей социализма безумно: «Как будто какое-нибудь развитие на череду, какое-нибудь логическое последствие ряда осуществившихся посылок можно остановить кулаком и бранью, не убивая организма или не делая из него урода» (9, XVIII, стр. 359).
Громадным препятствием социализму, раковой опухолью современного ему западного мира Герцен считал дух мещанства. «Мещанство - идеал, к которому стремится, подымается Европа со всех точек дна… Работник всех стран - будущий мещанин… Может, какой-нибудь кризис и спасет… Но откуда он придет, как, и вынесет ли его старое тело или нет? Этого я не знаю…» (9, XVI, стр. 137, 138, 148), - печально вещал Герцен.
А всего лишь через несколько лет, незадолго перед смертью, он же, но как будто другой человек, убежденно писал о том, что настоящая борьба мира доходов и мира труда не за горами и что история свершит этот свой акт в Париже…
Противоречия? Непоследовательность?
Но в этом-то, наверное, и состоит одна из характернейших черт герценовского мышления: оно все, сплошь, соткано из противоречий.
Противоречия эти имеют двойственную природу.
С одной стороны, они объясняются тем, что Герцен как мыслитель никогда не стоял на месте, что его идейное творчество постоянно носило поисковый характер. Резкий противник всякого рода доктринерства, духовной окостенелости, Герцен не строил законченных систем. «Искать в Герцене систему, стараться создать герценизм - было бы нелепо», - справедливо говорил А. В. Луначарский (29, стр. 259).
Еще с юности русский мыслитель был убежден в том, что «догматизм в науке не прогрессивен; совсем напротив, он заставляет живое мышление осесть каменной корой около своих начал» (9, III, стр. 198). Это убеждение он пронес через всю жизнь.
Отсюда - самокритичный характер мысли Герцена, отсутствие у него жестких формулировок, законченных выводов, вероятностность многих тезисов, диалогическая форма важнейших произведений.
Отсюда - и постоянное обращение его к трудам самых разных мыслителей, прошлых и настоящих, непрерывная учеба у них, их критическое переосмысливание не с целью подыскать дополнительные аргументы для какой-то своей доктрины, а с целью выявления и развития содержащихся в их учениях рациональных начал.
