Все произведения А.С. Пушкина великолепным образом передают палитру чувств, которые гениальный поэт испытывал на протяжении своей жизни. Вольнолюбивая поэзия всегда стояла у него на первом месте, особенно в раннем творчестве. Еще во времена лицеистской юности Пушкин отмечал для себя, что каждый человек имеет право на свободу. Однако правящие политические круги создают такие условия для народа, которые непременно будут тяготить и делать невыносимым его существование.
Вольнодумие
Ода «Вольность» Пушкина вошла именно в ранний период творчества этого великого поэта. В то время он был слишком наивен и даже не мог догадываться о том, что существует цензура. Пушкин слишком отрыто высказывал свои мысли и думал, что имеет на это полное право.
Произведение «Вольность» Пушкина было написано им сразу после окончания Царскосельского лицея в 1817 году. К тому времени он уже не сомневался в своем предназначении в художественной литературе и больше всего мечтал о всеобщей свободе, которую часто воспевал в своих стихотворениях.
Уже в первых строчках оды «Вольность» Пушкина слышится призыв и готовность ради свободы пожертвовать всем, что у него есть, даже своим талантом. Стихотворные строчки звучат как заклинание: «Приди, сорви с меня венец…» В этом произведении есть предопределение его судьбы как гражданина и как поэта. Он убежден: раз Господь одарил его необыкновенным литературным талантом, тогда и не стоит растрачивать его на всякие пустяки. Пушкин считает свою цель необходимой, благородной и призывает: «Тираны мира! Трепещите!.. восстаньте, падшие рабы!»
Ода «Вольность» Пушкин: анализ
Но как бы то ни было, совсем еще молодой Пушкин понимает, что очень непросто будет добиться изменений к лучшему в мире. Он сожалеет, что кругом царит «законов гибельный позор» и с ними приходится мириться всем сословиям общества. И если высокопоставленная власть воспринимает все это как должное, то бедному крепостному люду барщина и крепостничество все одно, что кандалы.
Пушкин определяет две основных силы общества XIX века - это слава и рабство. Российский доблестный народ смог прославить свою родину великими победами и подвигами. Однако обратной стороной этой медали были рабство и жуткое нищенство.
Поэта интересует, как будет выглядеть современное общество, когда оно станет по-настоящему свободным? За этим он обращается к архивам истории Запорожской Сечи, где много говорилось о равенстве и свободе. Тогда-то и созрел до своей революционной оды Пушкин. «Вольность» - стихотворение, которое является результатом восприятия ненавистного ему существующего строя.
Осуждение самодержавия
В своих рассуждениях о предназначении человека Пушкин приходит к выводу, что государственная власть не должна передаваться по наследству, ее должен получить тот, кто более всего ее достоин. Поэтому Пушкин становится противником самодержавия, он видит и большую дремучесть, и безмолвную покорность народа. Поэт отмечает, что «стыдливо молчали» не только современники, но и простые люди Европы, в которой тоже творились беззакония. Он предрекает правителям воздаяние и непременную жизнь по закону.
Произведение «Вольность» Пушкина при его жизни так и не было опубликовано, только потом Герцен напечатает его во второй книге сборника «Полярная звезда» от 1856 года.
Вера в лучшее
Продолжая эту тему, надо сказать, что поэт в некоторой степени понимал всю невозможность смены самодержавного строя. И потом он и сам признавался, что никогда не призывал к кровопролитию и революции. Но при этом свои мечты о светлом для народа будущем он никогда не оставлял. Пушкин верил, как ребенок, что мир все равно когда-нибудь изменится и в приоритетах у него будет справедливость, равенство и свобода.
Без внимания и реакции правительства это произведение, конечно же, не осталось, и поэтому в 1820 году Пушкина отправили в Южную ссылку, подальше от столицы.
Ода «Вольность», Пушкин: жанр
На социалистическую революцию 1917 года ода тоже в какой-то степени повлияла. Тема протеста против абсолютной монархии нашла отклик в большевистских кругах. Ведь ее строки: «Самовластительный злодей, тебя, твой трон я ненавижу!» - были и через сто лет очень актуальными.
Ода «Вольность» Пушкина написана в виде лирического монолога с высокой окраской лексики. Все это создает динамичный текст и четкий ритм. По строгой композиции прослеживаются мысли и чувства поэта. Ярче и красочнее помогают сделать текст различные художественные средства в виде эпитетов: «благородный след», «роковая страсть», «неправедная Власть» и т. д., и олицетворений: «Молчит Закон». Глаголы и деепричастия чаще других частей речи повторяются: «беги, разбей, мужайтесь, внемлите, восстаньте».
Пушкин обладает талантом достаточно легко доносить до масс очень важные вопросы и проблемы.
Ода «Вольность» Пушкина поделена на три части. В первой он обращается к своей музе. Потом выражает свое недовольство правящей властью. И заканчивает все обращением к царю.
В своей оде Пушкин говорит о рабстве и о том, как самодержцы равнодушны к своим рабам. Поэт выступает против крепостного права. Рабство у него является олицетворением грозного гения, а слава - как роковая страсть. Властителям он пытается доказать, что не по их амбициям и желаниям они находятся у власти, их покровительство идет в сопровождении с законом. Поэт несколько унижает властительных царей, считая, что они ничего хорошего для народа не сделали. Про армию говорит, что армия хоть и может на первый взгляд показаться безжалостной и дерзкой, но в их глазах наблюдается страх.
В самом конце оды поэт призывает царей уважать волю народа и действовать самим прежде всего по закону, не попирая его.
"Вольность. Ода"
Беги, сокройся от очей,
Цитеры слабая царица!
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица?
Приди, сорви с меня венок,
Разбей изнеженную лиру...
Хочу воспеть Свободу миру,
На тронах поразить порок.
Открой мне благородный след
Того возвышенного галла,
Кому сама средь славных бед
Ты гимны смелые внушала.
Питомцы ветреной Судьбы,
Тираны мира! трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!
Увы! куда ни брошу взор -
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная Власть
В сгущенной мгле предрассуждений
Воссела - Рабства грозный Гений
И Славы роковая страсть.
Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с Вольностью святой
Законов мощных сочетанье;
Где всем простерт их твердый щит,
Где сжатый верными руками
Граждан над равными главами
Их меч без выбора скользит
И преступленье свысока
Сражает праведным размахом;
Где не подкупна их рука
Ни алчной скупостью, ни страхом.
Владыки! вам венец и трон
Дает Закон - а не природа;
Стоите выше вы народа,
Но вечный выше вас Закон.
И горе, горе племенам,
Где дремлет он неосторожно,
Где иль народу, иль царям
Законом властвовать возможно!
Тебя в свидетели зову,
О мученик ошибок славных,
За предков в шуме бурь недавных
Сложивший царскую главу.
Восходит к смерти Людовик
В виду безмолвного потомства,
Главой развенчанной приник
К кровавой плахе Вероломства.
Молчит Закон - народ молчит,
Падет преступная секира...
И се - злодейская порфира
На галлах скованных лежит.
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты Богу на земле.
Когда на мрачную Неву
Звезда полуночи сверкает
И беззаботную главу
Спокойный сон отягощает,
Глядит задумчивый певец
На грозно спящий средь тумана
Пустынный памятник тирана,
Забвенью брошенный дворец -
И слышит Клии страшный глас
За сими страшными стенами,
Калигулы последний час
Он видит живо пред очами,
Он видит - в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх.
Молчит неверный часовой,
Опущен молча мост подъемный,
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательства наемной...
О стыд! о ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары!..
Падут бесславные удары...
Погиб увенчанный злодей.
И днесь учитесь, о цари:
Ни наказанья, ни награды,
Ни кров темниц, ни алтари
Не верные для вас ограды.
Склонитесь первые главой
Под сень надежную Закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.
Пушкинское произведение — это ода, то есть тот жанр, в использовании которого автор идет по «благородным следам» («Открой мне благородный след...») Радищева, который в России «вольность первым прорицал» (образ из его оды), а кроме этого, всех тех поэтов, кто ранее отвечал на призыв необычной музы — не царицы Цитеры (Киферы — острова в Греции, где был распространен культ богини любви и красоты Афродиты), а «Свободы гордой певицы». Ее призывает лирический герой стихотворения в первой строфе:
Беги, сокройся от очей,
Цитеры слабая царица!
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица? —
Приди, сорви с меня венок,
Разбей изнеженную лиру...
Хочу воспеть свободу миру...
Его влекут в этом стихотворении «гордые», «смелые» мотивы, возвышающие поэта. Во второй строфе вспоминается «возвышенный галл» — французский автор П.Д.Э. Лебрен (1729—1807), со дня смерти которого прошло десять лет, но чей вклад в борьбу против норм, тормозящих общественное и духовное развитие, является вдохновляющим примером для молодежи 1810-х годов:
Открой мне благородный след
Того возвышенного галла,
Кому сама средь славных бед
Ты гимны смелые внушала.
Упоминание о гимнах не случайно, так как Лебрен писал оды, воспевавшие деятельность просветителей и республиканские идеалы. Именно этот признак жанра важен для Пушкина. Его ода «Вольность» продолжает традицию написания торжественных, приподнятых строф, где исследуются важные социально-политические или нравственные вопросы (определение оды как жанра лирики). Однако предмет, как и у Радищева, настолько необычен, что, как писал последний, стихотворение «за одно название» не может быть принято поборниками власти («Путешествие из Петербурга в Москву», глава «Тверь»). Воспевание вольности у обоих поэтов приобретает политический оттенок.
Истоком рассуждений о живительном «духе свободы» (Радищев) стала идеология просветительства (эпоха Просвещения — это деятельность мыслителей, ученых, писателей XVII—XVIII веков, стремившихся рассеять мрак невежества,— у Радищева «мглу густую»,— что мешало разумному устройству общества и достижению личного счастья), распространенная в Англии, Франции, ставшая актуальной в конце XVIII в. и для России. Она была общепризнанной (с Вольтером, одним из самых известных французских просветителей, переписывалась Екатерина II), не приводила к бунтарским настроениям, напротив, требовала разумного подхода к поиску путей для достижения благоденствия, учета интересов всех слоев, соблюдения естественного права на свободу каждого человека. Однако лирический герой оды Радищева сознавал, что в России воздвигнуть «храм Закона», защищающего это право, невозможно, социальные бедствия, обрушивающиеся на людей в течение веков, требуют отмщения (у них есть и «право мщенное»). Для того чтобы история развивалась по назначенному самой природой пути, надо сбросить оковы общественной неволи. Противоречие между требованием соблюдать «Неизменимый никогда» закон индивидуальной свободы и признанием «права мщенного» народа, освобождающегося от вековой зависимости насильственными средствами, разрешалось у Радищева в пользу последнего. Гармония в кровавом, темном, зверском обществе оказывалась недостижимой, разум уступал место чувствам — и среди них на первом месте было восхищение отвагой борцов за социальную справедливость: они, преодолевая преграды, прокладывали дорогу в «Отечество драгое» — царство свободы, озаренное сиянием, блеском («блестящий день»), светом идеала. Когда оно откроется перед людьми:
Тогда всех сил властей сложенье
Развеется в одно мгновенье.
О, день, избраннейший всех дней!
Для пушкинского лирического героя важными были и просветительский дух исторических обобщений, и бунтарский пафос. Он наследник Радищева, продолжающий его дело через пятнадцать лет после его смерти, тот «юноша, взалкавший славы», кто «со чувствием» обращается к истории, у кого она вызывает живой эмоциональный отклик; появление такого поэта ожидал и предчувствовал Радищев:
Да хладный прах мой осенится
Величеством, что днесь я пел;
Да юноша, взалкавший славы,
Придет на гроб мой обветшалый,
Дабы со чувствием вещал...
В двенадцати строфах (строфа — от греч. «поворот»; комбинация строчек, основные признаки которой — лирические, рифмообразующие, композиционные — периодически повторяются в стихотворении) оды Пушкина «Вольность» приводятся исторические примеры в доказательство его основной мысли. Над тремя «тиранами мира» раздался «Клии страшный глас» (Клио — муза истории в греч. мифологии, образы их строф 2, 10). Современники хорошо помнят «шум бурь недавних» (строфа 6) и во Франции, и в России. Первым появляется образ Людовика XVI, «мученика ошибок славных», «сложившего царскую главу» на «кровавой плахе» во время Великой французской революции (строфы 6, 7) в 1793 г.:
Тебя в свидетели зову,
О мученик ошибок славных,
За предков в шуме бурь недавних
Сложивший царскую главу.
Восходит к смерти Людовик
В виду безмолвного потомства,
Главой развенчанной приник
К кровавой плахе...
Революция не привела к освобождению, галлы (здесь французы) остались «скованными» (строфа 7), над ними воцарился «Самовластительный злодей» — Наполеон I, захвативший власть после государственного переворота в 1799 г., а через пять лет ставший императором. К нему обращены гневные упреки лирического героя, для которого он в данном контексте (образ Наполеона в лирике Пушкина претерпевает изменения, в стихотворении «К морю», 1824, душу лирического героя поражает мысль о величии его личности) является ужасным преступником, чьи действия заслуживают обличения, ненависти, страшного возмездия:
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты Богу на земле.
(«Вольность», строфа 8)
В России последнее злодеяние в отношении царской власти — это убийство Павла I в 1801 г., гибель «увенчанного злодея» от рук «убийц потаенных», нанесших ему «удары» в его дворце над «мрачной Невой»: (строфы 9—11):
Молчит неверный часовой,
Опущен молча мост подъемный,
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательства наемной...
О стыд! о, ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары!..
Падут бесславные удары...
Погиб увенчанный злодей.
В трех исторических примерах воссозданы самые значимые политические события последних тридцати лет — времени, прошедшего с момента написания оды Радищева. Лирический герой Пушкина дополняет доказательства предшественника, их концепции сходны, мысли продолжают друг друга. Как и у Радищева, злодеями оказываются и тираны, цари, узурпировавшие власть (от лат. «противозаконный захват, присвоение чужих прав»), поставившие себя выше закона, и в то же время те, кто посягает на их жизнь. И владыки и рабы не должны забывать, что вечный закон выше всего («Но вечный выше вас закон» — строфа 5). Революция — «славный», величественный, но ошибочный путь к достижению равенства (казненный Людовик XVI — «мученик ошибок славных», строфа 6). Убийство — ужасное, постыдное деяние («О стыд! о ужас наших дней!» — строфа 11), похожее на произвол янычар («Как, звери вторглись янычари!..» — строфа 11), дерзкое и значимое только внешне, в действительности же бесславное, злобное, проявляющее, что у тех, кто пытается изменить мировой порядок, «в сердце страх» (строфа 10):
Он видит — в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх.
Аналогии из прошлого помогают доказать непреходящий характер требований законности в человеческом обществе. Убийство в Михайловском дворце (для Павла I в Петербурге по проекту В.И. Баженова был выстроен дворец в виде замка, окруженного рвом с водой; строительством в 1797—1800 гг. руководил В.Ф. Бренна) напоминает расправу с римским императором Калигулой, известным стремлением к обожествлению своей личности (<1241>; убит дворцовой стражей). Каким бы ни был человек, оказавшийся на троне, убить его — преступление. Не только люди, но сама природа (Наполеон — «стыд природы», строфа 8) не приемлет жестокости. В представлении лирического героя Пушкина, секира, занесенная над головой «увенчанного злодея», тоже «злодейская», «преступная». Он «видит живо» последний час и Калигулы (строфа 10), и «мученика» Людовика XVI, и преданного своими подданными русского царя Павла I, и не скрывает сочувствия тем, кто услышал «страшный глас» истории (значимость эпитета подчеркнута повторением: «И слышит Кпии страшный глас/За сими страшными стенами...» — строфа 10).
Однако нельзя и терпеть позора самовластья, невозможно не желать приближения его «погибели» («печать проклятия» на челе тирана обрисована с помощью гипербол в образе Наполеона). Выход из этого противоречия на содержательном уровне — это ожидание того, что наступит время, когда «Граждан над равными главами» воздвигнется твердый щит закона (строфа 4). Но смысл стихотворения «Вольность» не исчерпывается этим просветительским требованием. Бунтарская направленность оды Пушкина была остро воспринята его современниками, читавшими ее в списках (стихотворение не было опубликовано). Один из них был подарен автором кн. Е.И. Голицыной, что стало поводом для выражения субъективной оценки собственного стихотворения:
Простой воспитанник природы,
Так я бывало воспевал
Мечту прекрасную свободы
И ею сладостно дышал.
(«Кн. Голициной, посылая ей оду «Вольность», 1818)
Очевидно, что для поэта важен, помимо отображения прекрасных умозрительных стремлений, вольнолюбивый дух творчества. Чтобы увидеть, как выражается такое эфемерное (от греч. «однодневный, мимолетный»; призрачное, неощутимое) свойство, надо обратиться к характеристике лирического героя. В первой части стихотворения не только излагается его позиция, но выявляются особенности отношения к действительности. Прогоняя юношеские увлечения, детскую изнеженность («Беги... сорви с меня венок,/разбей изнеженную лиру...» — строфа 1), он выражает страстное желание воспеть свободу как политическое требование, осуществить которое мешают тираны, «неправедная власть» (строфы 2—3). В его представлениях о мире заметен максимализм («Увы! куда ни брошу взор — /Везде бичи, везде железы,/Законов гибельный позор,/Неволи немощные слезы;/Везде неправедная власть...» — строфа 3). Он не является показателем романтической разочарованности, напротив, лирический герой оды уверен в том, что создать гражданское общество можно, это дело ближайшего будущего. Для этого он готов расстаться со спокойствием, беззаботностью, наслаждениями, обратившись к общественной деятельности. Поэт не отказывается от своего предназначения, оставаясь «задумчивым певцом», размышляющим над контрастами мира («мрачная Нева» — «звезда полуночи» — строфа 9; ранее: тираны — рабы, рабство — слава, строфы 2—3), но его преданность гражданским идеалам выражена открыто и прямо, наполнена социально-исторической конкретикой.
Творческий порыв влечет лирического героя к тому, чтобы обрисовать «ошибки» прошлого настолько «живо» (строфы 6, 10), что они становятся убедительными свидетельствами правоты просветителей, возвышающих закон. Однако вместе с тем, в контексте стихотворения высшей ценностью является свобода, одушевляющая музу поэта. С воззвания к гордой, смелой мечте о ней начинается ода «Вольность», завершающаяся утверждением того, что главным условием спокойствия в обществе станет «народов вольность». Для лирического героя важно выразить личностное отношение к происходящему («Хочу воспеть», «куда ни брошу взор», «твой трон я ненавижу »). Это вносит в образ психологическую конкретику, на фоне которой обращения поэта к царям предстают не умозрительными назиданиями, а гневными обвинениями и предвестием потрясений. «Певец» находится вне иерархии, в его восприятии история — это единый, непрерывный процесс, а воображение художника воскрешает римских императоров, турецких воинов, убитого французского короля, русского императора, чья гибель предана забвению, превращая их в участников разворачивающейся перед читателем оды всемирной трагедии. Произнесенные автором увещевания близки пророчествам, но при этом он остается частным человеком, «задумчивым певцом». Свобода для него — это возможность сохранить верность своим убеждениям, выразив их в призывах преодолеть социальную ограниченность:
Тираны мира! трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!
…
Владыки! вам венец и трон
Дает закон,— а не природа,—
Стоите выше вы народа,
Но вечный выше вас закон.
И горе, горе племенам,
Где дремлет он неосторожно...
…
И днесь учитесь, о цари...
…
Склонитесь первые главой
Под сень надежную закона...
В стихотворении Пушкина, анализ которого мы проводим, воспевается вольность как величайший дар, позволяющий человеку воплотить общественный и личный идеал. Новаторство поэта состоит в том, что в его правоте читателя убеждают интонация, тон речи. Социально-исторический вывод становится не только итогом рациональных суждений, но следствием переживания. В образе лирического героя главной характеристикой является чувство. Любовь к свободе, возмущение недальновидностью и властолюбием, попытка вселить мужество в тех, кто утомлен зрелищем векового рабства, выражены в эмоциональных образах, психологически достоверных и обращенных к реальному, земному человеку, мучающемуся теми же проблемами. Столь же конкретен и точен найденный юным поэтом доверительный тон обращений к современнику, для которого великие мира сего — лишь «свидетели», «памятники», а «наши дни» (строфы 6, 9, 11) должны стать эпохой, когда осуществятся чаяния предшественников:
Народов вольность и покой.
Таким образом, анализ стиха «Вольность» Пушкина позволил прояснить, почему автор оды «Вольность», подобно его предшественнику, мог быть расценен властями как «бунтовщик», заслуживающий ссылки в Сибирь. «Бунтовщиком хуже Пугачева» назвала Екатерина II А.Н. Радищева, ознакомившись с его «Путешествием из Петербурга в Москву». Пушкин еще в конце 1810-х годов воспринимается современниками как политический противник двора, выражающий свою оппозиционность в стихотворениях и острых эпи- граммах на вельмож и императора Александра I, «кочующего деспота», вводящего в заблуждение уверениями в том, что готов отдать «людям все права людей» («Сказки», 1818). За Пушкиным, недавним лицеистом, начинающим поэтом, устанавливается полицейский надзор. Весной 1820 г. принимается решение о его высылке из столиц. Благодаря усилиям влиятельных знакомых ссылку в Сибирь или на Соловки удалось заменить переводом по службе в Екатеринослав, но все же следующие шесть лет у поэта прошли вдали от центров культурной жизни и от друзей, соратников по литературе. Поводом к репрессиям послужили вольнолюбивые настроения, обусловившие специфику его ранней лирики. Их выражение характерно для произведений различной жанровой характеристики — посланий, элегий, эпиграмм. Послания особенно заметны, так как в них выстраивается образ поколения, призванного воплотить мечты об освобождении.
Пушкин принадлежал к тому поколению, которое названо декабристским. Его лицейские друзья, И.И. Пущин и В.К. Кюхельбекер, участвовали в восстании на Сенатской площади, подготовленном в эмоциональном плане в том числе и вольнолюбивой лирикой юного Пушкина. Оду «Вольность» находили в бумагах, изъятых у декабристов при обыске. Сам поэт во время восстания 14 декабря 1825 г. был в ссылке в Михайловском, от пребывания в Петербурге его спасла случайность (по легенде, перед каретой, тайно увозившей его в столицу, пробежал заяц, что было дурной приметой, заставившей повернуть обратно). Пушкин не был членом декабристских обществ, но для него было несомненным, что свои убеждения следовало подтвердить делом (в беседе с императором Николаем I, вызвавшим его из ссылки, поэт откровенно признался в том, что, будь он в столице, обязательно участвовал бы в восстании). Мироощущение своего поколения лирический герой пушкинских стихов называл «пламенным» («Денису Давыдову», 1819), считая его доминантой способность «сладостно дышать» («Кн. Голицыной», 1818), гореть («К Чаадаеву», 1818)свобо-дой, всем «жертвуя лишь ей» («КН.Я. Плюсковой», 1818). Для него представлялось важным единство устремлений молодых дворян, готовых пожертвовать действительно «всем» — будущим, жизнью,— ради того, чтобы на их воззвания отозвалось «эхо русского народа»:
Свободу лишь учася славить,
Стихами жертвуя лишь ей,
Я не рожден царей забавить
Стыдливой музою моей.
…
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой
Был эхо русского народа.
(«К Н.Я. Плюсковой», 1818)
В оде «Вольность» обрисованы и мировоззренческие основы, и эмоциональный настрой представителя этого гордого, смелого, благородного поколения, отказывающегося от очарований юности ради идеала «вольности святой» («Вольность», строфа 4). В стихотворении, обращенном к единомышленнику, воспевание борьбы за достижение общественного блага как обретенного смысла жизни становится центральным мотивом («К Чаадаеву», 1818).
В воплощении художественной цели автора, как показал анализ оды «Вольность» Пушкина, главную роль сыграли не содержательные аспекты, которые важны для эпического повествования о событиях и характерах, а специфические особенности поэзии, благодаря чему становится возможным выразить настроение, переживание, чувство. В завершение попробуем проанализировать размер и рифмы в «Вольности», доискиваясь объяснений тому, как поэту удается придать динамичность развитию лирического сюжета на протяжении двенадцати строф, выделить ключевые высказывания. Ода Пушкина отличается от традиционного произведения такого жанра. В «Вольности» А. Н. Радищева, ставшей реминисцентным источником для пушкинских образов, была сохранена одическая строфа, состоящая из десяти строк разностопного ямба с разнообразной рифмовкой. У Пушкина количество строк в строке уменьшается до восьми, и такое минимальное изменение оказывается важным, так как, благодаря ему, появляется динамика. Поэтическая речь воспринимается как ораторский монолог, где значение обращений, восклицаний, призывов, предостережений возрастает в зависимости от их расположения. От стремления выделить оду как среди собственных произведений («Где ты, где ты, гроза царей,/Свободы гордая певица? — /Приди, сорви с меня венок,/Разбей изнеженную лиру...» — строфа 1), так и в мировой литературе («Открой мне благородный след...» — строфа 2), лирический герой приходит к пониманию необходимости обобщить исторические закономерности. Их рассмотрение продолжает, внося новый оттенок, оценку действительности, неприемлемой для него господством неправедных сил. От него не скрыты общественные законы, обрекающие народ на неволю, рабство (строфа 3), ослепление владык, забывших о том, что они равны со всеми гражданами (строфа 4), попрание силы закона (строфа 5). Свою задачу он видит в напоминании тиранам о недолговечности земных установлений, во вселении мужества и надежды в «падших», а главное, в призыве отдать дань божественному, священному праву человека на свободную жизнь.
Нарушение мирового закона возмущает «певца», «отягощает», заставляет перевести взгляд от «звезды полуночи» к приметам земной «мрачной» реальности. В строфах 6—11 его лирический дар подчинен гражданской цели — убедить читателя на примерах из прошлого в том, что:
...венец и трон
Дает закон...
И горе, горе племенам,
Где дремлет он неосторожно,
Где иль народу, иль царям
Законом властвовать возможно!
(Строфы 5—6)
Схема рифмовки является такой, что внимание привлекается к финальной строчке в строфе. Благодаря этой особенности смысл высказываний, завершающих строфу, выделяется (внутри текста для создания подобного впечатления используются содержательные — семантические, от греч. «относящиеся к значению слова», а также интонационные средства, в том числе восклицания). Посмотрим, как расположены рифмы в восьмистишии пушкинской оды. Обозначим мужскую, заканчивающуюся ударным слогом, рифму — «а», женскую — «б». Тогда схема будет выглядеть так: абабабба. В первом четверостишии рифмовка перекрестная, а во втором — опоясывающая. На последней позиции — сильное место. Мелодия плавно приближается к заключительному аккорду в каждой строфе, но последняя строчка в стихотворении воспринимается как тоника в музыкальном произведении.
Только если воплотится выраженное в ней требование, восстановится гармония в ужасном, несовершенном, грозящем людям бедствиями, нарушающем Божью волю («Упрек ты Богу на земле» — строфа 8) мире:
И днесь учитесь, о цари:
Ни наказанья, ни награды,
Ни кров темниц, ни алтари
Не верные для вас ограды,
Склонитесь первые главой
Под сень надежную закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.
(Строфа 12)
Чтобы определить размер стихотворения, надо посчитать количество сильных мест в строчке, здесь их четыре — это четырехстопный ямб, размер, что использовался Пушкиным в произведениях разных поэтических жанров, затрагивающих весь спектр тем. Четырехстопным ямбом написаны стихотворения, в которых выражены вольнолюбивые стремления, философские раздумья, дружеские чувства, впечатления от природы, поиски ответов на творческие вопросы, признания в любви. Размер не стесняет творческих возможностей великого поэта, для каждого аспекта содержания в его стихах находится выразительная форма. Анализируя ее специфику, не стоит забывать, что поэт в ней воплощает идейный замысел, включающий как отвлеченную мысль, так и ощущение. В вольнолюбивой лирике Пушкина выражены и возмущение общественными и нравственными пороками, и гражданственные чувства, и взволнованность от ожидания перемен.
Лирический герой пушкинских вольнолюбивых стихов не желает современникам пережить мятежи, в которых, как «в шуме бурь недавних» (строфа 6), забываются гуманистические ценности, гибнут люди. Призыв «Восстаньте, падшие рабы!» (строфа 2) содержит не требование бунта, но попытку вселить в потерявших надежду бодрость, стремление «восстать», возродиться для новых жизненных испытаний, итогом которых станут «народов вольность и покой». Финальный вывод значим для выявления сути авторской позиции, лишенной бездумного своеволия. Поэт не приукрашивает историю, не скрывает, что в ней были и ужас, и стыд (понятия повторяются в строфах 8,11). Для него важно восстановление равновесия в обществе.
Только свою жизнь, вместе с судьбами единомышленников, он готов принести в жертву. На них нет мученического венца, как на «свидетелях» исторических ошибок («О мученик ошибок славных...» — строфа 6, где вспоминается Людовик XVI). Они сознают, что вмешательство в ход мировых событий делает их участниками вселенской трагедии, героями, на долю которых выпало счастье делом подтвердить искренность убеждений, возвышенность помыслов и крепость духа. Обращения к друзьям, чьи имена останутся в памяти потомков как разрушителей несправедливого порядка, пробуждающих Россию от векового сна («Россия вспрянет ото сна...» — «К Чаадаеву»), приближающих «избраннейший» день свободы (А.Н. Радищев. «Вольность»), являются важнейшей составной частью вольнолюбивой лирики Пушкина.
ПУШКИНСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
К 200-летию со дня pождения А. С. Пушкина
ОДА "ВОЛЬНОСТЬ"
"Вольность" (1817) - одно из наиболее заметных политических стихотворений раннего Пушкина, пример поэзии откровенной гражданской устремленности. Написано в Санкт-Петербурге, приблизительно через полгода после выхода поэта из Лицея. Об обстоятельствах написания известно из воспоминаний Ф. Ф. Вигеля (по выражению Ю. М. Лотмана, "правдоподобной биографической легенды" - Лотман Ю. М. "А. С. Пушкин. Биография писателя". Л., 1981, с. 39): "Из людей, которые были его старее, всего чаще посещал Пушкин братьев Тургеневых; они жили на Фонтанке, прямо против Михайловского замка, что ныне Инженерный, и к ним, то есть к меньшому, Николаю, собирались нередко высокоумные молодые вольнодумцы. Кто-то из них, смотря в открытое окно на пустой тогда, забвенью брошенный дворец, шутя предложил Пушкину написать на него стихи... вдруг вскочил он на большой и длинный стол, стоявший перед окном, растянулся на нем, схватил перо и бумагу и со смехом принялся писать. Стихи были хороши, не превосходны; слегка похвалив свободу, доказывал он, что будто она одна правителей народных может спасать от ножа убийцы; потом с омерзением и ужасом говорил в них о совершенных злодеяниях в замке, который имел перед глазами" ("Пушкин в воспоминаниях современников", 1974, с. 220).
Свидетельство Вигеля подтвердил Н. И. Тургенев, который показывал, что часть оды "Вольность" Пушкин написал в одно из посещений у него дома, ночью у себя завершил ее и на другой день принес полный текст стихотворения (см.: "Декабрист Н. И. Тургенев. Письма к бpату С. И. Туpгеневу". М.-Л., 1936, с. 59). В архиве Н. И. Тургенева сохранился переписанный Пушкиным текст оды с собственноручным же рисунком поэта в стихе "Погиб увенчанный злодей", изображающим шаржированный профиль Павла I (А. С. Пушкин. Изд. "Русский библиофил", 1911, с. 10/11). Я. И. Сабуров располагал сведениями (он их сообщил биографу поэта П. В. Анненкову), что "Вольность " была "подсказана" Пушкину именно Н. И. Тургеневым. В доме Тургеневых, где, возможно, бывали М. Ф. Орлов, участник войны 1812 г. и заграничных походов, член Союза Благоденствия; граф М. А. Дмитриев-Мамонов (1790-1863), в 1814 г. составлявший с Орловым план создания оппозиционного правительству "Оpдена pусских рыцарей", и ряд лиц из их ближайшего окружения. Пушкин мог принимать участие в политических беседах, в обсуждении актуальных социальных проблем. Осознание необходимости либеральных институтов, монархического конституционализма объединило в это время на какой-то момент представителей различных групп русского общества, порою идеологически весьма далеких друг от друга. Общее, единодушное во всех общественных слоях в годы борьбы с Наполеоном осуждение деспотизма вело к признанию необходимости установления и соблюдения твердых законов, одобрения конституционализма, который должен был, с одной стороны, предостеречь русского монарха от участи французского короля, а с другой - предотвратить возможность кровавой народной революции. Н. И. Тургенев готовил к изданию свой труд "Опыт теории налогов"; посетители его вечеров, по-видимому, были в курсе основных идей книги: необходимость освобождения крестьян и обретения конституционных свобод. Младший брат Тургеневых Сергей находился за границей, но отношения с ним поддерживались перепиской. Так же как и Н. Тургенев в 1817-1818 годах, Сергей Тургенев не принимал разрушительного пафоса Французской революции; вариант С. Тургенева - это путь медленных реформ, ведущих к конституции, в которой он видел способ предупреждения сокрушающего основы переворота. Эти идеи младшего Тургенева получили свое поэтическое выражение - в его стихах, посвященных кн. А. Голицыной (1815), в эти годы чрезвычайно увлеченной идеей конституционного государственного устройства, которое, по ее мнению, должно быть осуществлено без участия русских якобинцев. В стихах С. Тургенева начертана программа действий, которые должны привести отчизну к общественной свободе: распространение либеральных идей, благодаря чему народ, не покушаясь на трон и августейшее происхождение монарха, придет к осознанию своих прав, обретет вольность, которую будет гарантировать имеющий силу закон. Весьма скромный и абстрактный вариант С. Тургенева безусловно был известен в доме его братьев и обсуждался наряду с иными путями общественно-политического преобразования России. Пушкин, оппозиционные настроения которого вполне определились в последние лицейские годы, был хорошо подготовлен к участию в подобных политических диспутах - прежде всего недавними лицейскими уроками А. П. Куницына, читавшего в числе других дисциплин курс естественного права, в основе которого лежали идеи Монтескье. Противник абсолютизма, Куницын утверждал, что именно принцип равенства всех граждан перед законом является гарантией против деспотии. Мнения Куницына были, пожалуй, наиболее близки Пушкину в конце 1817 г., еще в полной мере зависимому от своего первого политического наставника. Н. Тургенев сменил на этом поприще Куницына; в общении с поэтом Н. Тургенев основное внимание обращал на гражданское воспитание юноши, внушая ему мысль о том, что основная цель поэзии - политическое образование общества. Того же мнения придерживался и С. Тургенев: "Мне опять пишут о Пушкине, как о развертывающемся таланте. Ах, да поспешат ему вдохнуть либеральность и... пусть первая его песнь будет: Свободе" ("Декабрист Н. И. Тургенев", с. 59). Такова идеологическая и эмоциональная атмосфера, в которой родилась "Вольность" и которая получила свое очевидное отражение в тексте оды.
Показательно в этом отношении начало "Вольности", где Пушкин отрекается от "изнеженной лиры" - его стихи, так же как "смелые гимны" французского революционного поэта, названного в оде "возвышенным галлом" (наиболее вероятно, что Пушкин имел в виду Э. Лебpена, хотя не исключена и фигура А. Шенье; назывались также имена французского поэта, автора "Марсельезы" (1792) Руже де Лиля (1760-1836) и К. Делавиня, но последние гипотезы представляются малоубедительными), призваны воспеть Свободу, "на троне поразить порок". Пушкин прославляет законность, утверждает ее всеобщую власть; невыполнение законов, по мысли Пушкина, общественное бедствие, ибо именно беззаконие ведет к тирании и преступлению. В качестве иллюстраций Пушкин предлагает два сюжета - из истории Франции (народ нарушил закон, казнив Людовика ХVI; казнь эта привела к господству тирании Наполеона) и из русской истории (убийство Павла I, преступления которого были еще живы в памяти современников, явилось актом мщения тирану, нарушителю закона: преступление породило преступление). Ручательством общественного спокойствия, благополучия всех и каждого объявляется всеобщее равенство перед законом, достигаемое "сочетанием" законов с вольностью народов: "И днесь учитесь, о цари... / Склонитесь первые главой под сень надежную Закона, / И станут вечной стражей трона / Народов вольность и покой".
"Вольность" зафиксировала определенный этап в развитии русского либерального сознания - веру в победу и действенную силу конституционных начал в России; в 1817 г. эти иллюзии еще были живы. Как следует из представленной в оде трактовки исторических событий, Пушкин как историк, как политик пока еще не самостоятелен. Предложенная им схема интерпретации событий Французской революции - народное возмущение, казнь короля, тирания Наполеона - была общим местом в либеральных историко-политических учениях конца 1810-х гг. Впоследствии у Пушкина сформируется свой собственный взгляд на события 1789-1794 гг.
В рукописи "Вольность" обозначена как "ода". Идеологическое наполнение и поэтика "Вольности" обнаруживают ее связь с русской одической традицией первой четверти ХIХ в. Пушкинские стихи естественно вписываются в круг характерных для этого времени философских од-размышлений на нравственно-политические темы. Именно к такому типу оды в конечном счете восходит практически вся современная Пушкину одическая поэзия. В 1817 г. в соответствии с представлениями, идущими от ХVIII в. и особенно отчетливо проявившимися в творчестве Радищева ("Вольность", 1783), И. П. Пнина (1773-1805), Ф. И. Ленкевича (?-1810) и др., оду понимали как философский, политический трактат в стихотворной форме, которая считалась наиболее удобной для выражения некоего комплекса идей (типичный образец - антидеспотическая ода А. Г. Родзянки "Властолюбие" (1812), имеющая ряд точек соприкосновения с "Вольностью"). Таковыми по существу являются и воспевающие царей и героев "похвальные" оды, поскольку неотъемлемой их частью, начиная с Ломоносова, оказывается определенная философская, историческая доктрина, та или иная социально-политическая программа. Эти последние имели особенное значение для Пушкина, автора "Вольности", и прежде всего - вызванные событиями Отечественной войны 1812 г. и имеющие в своей основе просветительскую концепцию этой войны оды и послания Карамзина ("Освобождение Европы и слава Александра I", 1814) и Жуковского ("Императору Александру", 1814); на них по преимуществу ориентировался юный поэт, перенося центр тяжести на социально-политические мотивы. В поэтико-идеологический контекст "Вольности", являющейся совершенным образцом политической поэзии, следует включить и стихи самого Пушкина. В "Вольности" явственны отзвуки гражданской лирики лицейской поры, в первую очередь послания "К Лицинию" (1815), где уже отчетливо проявляются приметы гражданской патетической поэзии, образцом которой для юноши послужили военно-патриотические стихи с их особой стилистикой - торжественно-героической, ораторски-пафосной (ср. также отрывок из "Воспоминаний в Царском Селе": "Страшись, о рать иноплеменных!"). Прием, с помощью которого в стихах "К Лицинию" достигается их гражданское звучание, раздвигающее тематические рамки, использован и в "Вольности". Это сосредоточение в стихотворении политических терминов, подбор слов-понятий строго определенного лексического ряда (свобода, рабство, тираны, трон, порок, закон, власть, самовластительный злодей и т.д.), вызывающих столь же строго определенные ассоциации: круг современных идей, выявляющих и формулирующих исторические позитивные силы, способные изменить состояние русского общества. "Вольность" прочитывалась как превентивные стихи, относящиеся к александровскому царствованию. При этом "Вольность" не воспринимается как сухое, логически строгое изложение политической доктрины; пушкинская ода привлекает внимание прежде всего как выражение героической, гражданской эмоции ("Вольность", по выражению С. Д. Полторацкого, полна "одушевления, поэзии и возвышенных идей". - "Revue Encyclopedique", 1822, т. 16, кн. 46) - в этом ее смысл и цель. Стилистически "Вольность" чужда рационалистической уравновешенности классицистической оды. О последней напоминают лишь сохранившееся как реликт традиционное одическое обращение ("Тираны мира! трепещите! / А вы, мужайтесь и внемлите, / Восстаньте, падшие рабы!"), одический размер - четырехстопный ямб, создающий торжественные декламационные интонации, и "негладкость" отдельных стихов, что позволило Вяземскому определить некоторые строки "Вольности" как "херасковские". В целом же "Вольность" лишена характерной одической тяжеловесности; поэтическая мысль развивается бурно, стремительно, динамично ("Беги, сокройся от очей, / Цитеры слабая царица... Приди, сорви с меня венок, / Разбей изнеженную лиру..."). Поэтику "Вольности" определяют взволнованность, лирическая напряженность, героическая патетика - те элементы, которые образуют романтический пафос преддекабристской и декабристской гражданской поэзии (ср. оду Рылеева "Гражданское мужество", 1823). Именно поэтому весьма скромная по своей политической программе "Вольность" воспринималась как произведение откровенно революционное. Публикация оды была исключена; "Вольность" распространялась в списках (как вспоминал И. И. Пущин, "тогда везде ходили по рукам, переписывались и читались наизусть его (Пушкина. - И. Ч.) "Деревня", "Ода на свободу"..." - Пушкин в воспоминаниях современников, 1974. Т. 1, с. 97), выполняя тем самым агитационную роль в период активизации тайных обществ в России (ср. показания П. А. Бестужева: "Мысли свободные зародились во мне уже по выходе из корпуса, около 1822 года, от чтения разных рукописей, каковы: "Ода на свободу", "Деревня"..." - "Русская мысль", 1910, июнь, с. 4, 2-я пан.). Среди вольнолюбивых стихов Пушкина, за которые поэт был выслан из Петербурга в мае 1820 г., "Вольность" по силе своего оппозиционного звучания занимает первое место; именно она вызвала особенное раздражение властей. Н. М. Карамзин писал И. И. Дмитриеву 19 апреля 1820 г.: "Над здешним поэтом Пушкиным если не туча, то по крайней мере облако, и громоносное (это между нами): служа под знаменами либералистов, он написал и распустил стихи на вольность, эпиграммы на властителей, и проч., и проч. Это узнала полиция ect. Опасаются следствий. Хотя я уже давно, истощив все способы образумить эту беспутную голову, предал несчастного Року и Немезиде, однакож, из жалости к таланту, замолвил слово, взяв с него обещание уняться" (Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866, с. 286-287). В официальном письме к Инзову, которое было дано Пушкину при его отъезде в южную ссылку, отмечалось, что "некоторые поэтические произведения, а в особенности Ода на свободу, привлекли внимание правительства на г. Пушкина. Среди великих красот замысла и слога это последнее стихотворение свидетельствует об опасных началах, почерпнутых в современной школе, или, лучше сказать, в системе анархии, недобросовестно именуемой системой прав человека, свободы и независимости народов" (РС. 1887. Т. 53, с. 239). Не мог простить Пушкину его оды, содержащей строфу с описанием убийства Павла I, и непосредственно сам император, имевший косвенное отношение к насильственной смерти отца (см.: П. И. Бартенев о Пушкине. М., 1992, с. 439).
И. С. Чистова
«Хочу воспеть свободу миру … ». Анализ оды «Вольность»
Знакомство с одой предваряем беседой о свободе.
О какой же свободе мечтал и писал Пушкин? Попробуем разобраться.
Для него понятие свободы имело огромное значение. Недаром в послании к лицейскому другу Дельвигу в 1821 году он говорит: «Одна свобода мой кумир», а подводя итоги своей творческой деятельности, подчёркивает: «И долго буду тем любезен я народу что в мой жестокий век восславил я свободу».
Свободолюбивый дух был взращён в поэте ещё в лицее. Преподаватели внушали воспитанникам смелые мысли о свободе, равенстве и
братстве.
Не случайно пушкинский выпуск считался «рассадником вольномыслия», а само понятие «лицейский дух» было символом бунтарства и преступного вольнолюбия, приведшего к восстанию декабристов.
Ничего удивительного, что выпускник лицея Александр Пушкин сразу оказался среди бурлящей смелыми бунтарскими идеями петербургской молодёжи, в кругу будущих декабристов.
Какое впечатление произвела на вас это стихотворение? Почему?
Ода поражает девятиклассников своей взволнованностью, бурей чувств: гневом,
возмущением, надеждой. Они чувствуют её эмоциональный накал.
Каким же предстаёт перед нами восемнадцатилетний поэт в этом произведении?
Это неравнодушный человек, страдающий от несправедливости, царящей вокруг, а несправедливость — это прежде всего несвобода, рабство. Он не может смириться с жесткостью и насилием и мечтает о возвращении людям законного права на свободу.
Какую задачу ставит перед собой Пушкин в начале стихотворения?
Хочу воспеть Свободу миру,
На тронах поразить порок.
Кого и почему он прогоняет из своей поэзии и от какой «изнеженной лиры» отказывается?
Ему больше не нужна «Цитеры слабая царица » , то есть Афродита — богиня любви, храм которой был воздвигнут на острове Цитеры (Киферы), это она подарила поэту «изнеженную лиру» — лиру любовной поэзии, но теперь не любовь занимает воображение поэта.
Кто же нужен ему теперь и почему? Теперь он зовет «Свободы гордую певицу»,
«грозу царей », потому что только она может помочь «на тронах поразить порок» и воспеть вольность.
Мысленно поэт обращается к образу «возвышенного Галла», который слагал «гимны смелые Свободе».
Кто же этот «возвышенный Галл»?
Существуют разные точки зрения на этот счёт, но более всего распространена версия о французском поэте Андре Шенье. Этот поэт был певцом свободы, но восставал против кровопролития и террора, за что был гильотинирован правительством Робеспьера.
К образу Шенье Пушкин обращался не раз. В стихотворении «Андре Шенье » (1825) он пишет:
Но лира юного певца
О чём поёт? Поёт она свободу:
Не изменилась до конца!
Почему именно этот образ волнует русского поэта?
Верность самому себе, своим идеалам, внутренняя свобода от чьих-либо влияний и обстоятельств, гимны, сложенные в честь свободы, служат для Пушкина примером, вдохновляют его.
В своей оде он обращается к страницам русской и французской истории, описывая последние мгновения жизни Людовика XVI и Павла Первого.
С каким чувством описывает поэт эти страшные мгновения? Обоснуйте.
Они вызывают у него ужас, неприятие. Это можно понять по эпитетам («преступная секира» , «злодейская порфира», «страшными стенами», «убийцы потаенны», «бесславные удары», сравнению («как звери, вторглись янычары»), метафорам («кровавой плахе Вероломства», «Врата отверсты в тьме ночной /
Рукой предательства наёмной») и др.
Быть может, он сочувствует казнённым тиранам? Обоснуйте.
Врядли. Поэт ненавидит тиранию. Вспомним, какую задачу он поставил перед собой в начале произведения:
Хочу воспеть Свободу миру,
На тронах поразить порок.
Власть тиранов он называет неправедной:
Увы! куда ни брошу взор —
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная Власть
В сгущённой мгле предрассуждений
Воссела — Рабства грозный Гений
И Славы роковая страсть.
К Наполеону обращены его гневные слова:
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоём челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрёк ты Богу на земле.
Павла 1 называет «увенчанным злодеем». Однако и убийства тиранов поэт не принимает. Почему?
Потому что убийство, по Пушкину, это преступление, кто бы ни был его жертвой. Выходит, и тираны — преступники, так как угнетают свой народ («везде бичи, везде железы … неволи немощные слезы») и народ, убивающий своего властителя, преступен («падёт преступная секира»).
Почему же стали возможны эти обоюдные преступления?
Там, где изначально попираются неправедной властью «законы Вольности святой», естественным следствием этого становятся преступления.
Можно ли избежать этого? Когда, по мнению поэта, исключаются преступления и страдания?
Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с Вольностью святой
Законов мощных сочетанье;
Где всем простёрт их твёрдый щит. ..
Пушкин утверждает, что «вечный Закон»
выше венцов и тронов:
Владыки! Вам венец и трон
Даёт Закон — а не природа;
Стоите выше вы Закона,
Но вечный выше вас Закон.
Что же это за «вечный Закон»? Что имеет в виду Пушкин?
«Вечный Закон» — это закон, данный свыше, закон естественной свободы любого живого существа.
Возможен ли союз между «Вольностью святой» и «Законом»? Если да, то какое значение слова «свобода» подразумевается?
Если вольность — это возможность проявления своей воли в разумных пределах, то закон в состоянии не ущемлять её, не препятствовать свободным проявлениям человека и даже содействовать им. Такое возможно в государстве, которое живёт по законам равенства, где закон, «сжатый верными руками / Граждан над равными главами … без выбора скользит».
