На рубеже ХIХ и ХХ веков флоты ведущих мировых держав стали создавать свои одводные силы. Так как американские инженеры Лэк и Холланд (Голланд) смогли к тому моменту достичь удовлетворительных результатов в строительстве подводных лодок, то нет ничего удивительного, что многие флоты заказывали свои первые корабли именно у американцев. Это значительно сокращало время для обучения своих инженеров и судостроителей для подготовки к строительству подводных лодок на национальных верфях. Не стала исключением и Великобритания.
В период с 1902 по 1905 годы на верфи "Виккерс" было построено 13 лодок по улучшенному проекту Холланда. Они получили обозначения,А-1 - А-13. Полное водоизмещение составило 205 тонн, а длина 32 метра. 1 бензиновый двигатель мощностью 450 (на первых) или 600 л.с. (на последующих) и 1 150 -сильный электромотор позволяли развивать надводную скорость 9,5 - 11 узлов и подводную около 7. На вооружении нахлдился один, а на более поздних два носовых торпедных аппарата калибром 457 мм. Перезарядка аппаратов не предусматривалась. Экипаж 11 человек.
К началу Первой Мировой войны они уже морально и технически устарели и использовались для обучения и тренировки экипажей. В 1920 году этилодки были отправлены на слом.
Следующие две серии лодок строившихся в период с 1904 по 1909 года типа В и С были весьма близки по своим характеристикам. Серия В насчитывала 11 корпусов, а С - 38. Полное водоизмещение составляло около 320 тонн при длине 43,3 метра. Двигатели на них были бензиновые по 600 л.с. и более мощные по сравнению с типом А электромотарами по 300 л.с. Надводная скорость составляла 12-13 узлов и подводная около 7 - 7,5. Вооружение было такое же как и на поздних лодлках серии А, а именно 2 носовых 457-мм торпедных аппарата. Экипаж 15-16 человек.
Две подводные лодки (В-2 и С-11) погибли в результате столкновений еще до начала войны. Остальные принимали участие в боевых действиях на Средиземном, Северном и Балтийском морях. В-11 1 декабря 1914 года в Средиземном море потопила турецкий броненосец "Мессудие". Из состава флота все они были выведены в период с 1919 по 1921 год. Интересно, что лодки типа В успели послужить после снятия электродвигателей и аккумуляторных батарей в качестве патрульных судов.
8 подводных лодок типа D подводным водоизмещением 600-620 тонн строились в период с 1908 по 1911 год и были значительным шагом вперед. Кроме увеличенного водоизмещения и соответственно размеров (длина ок.50 метров), они были впервые оснащены двумя дизельными двигателями и двумя электромоторами. Увеличение оборудования потребовало соответственно и увеличение численности экипажа до 25 человек. Кроме того на этих лодках появился третий (кормовой) торпедный аппарат, а затем и одна-две 76-мм артиллерийские установки.
С течением времени британские верфи получили необходимый опыт строительства подводных лодок, а начавшаяся Первая Мировая потребовала массового строительства этого нового, но уже хорошо зарекомендовавшего себя оружия. На основе лодок типа D в период с 1912 по 1917 годы, была построена самая массовая серия Е, насчитывавшая 58 корпусов. Строились они на разных верфях двумя сериями (10 и 48 единиц). В первой серии две лодки, получившие индексы АЕ-1 и АЕ-2 строились для австралийского флота.
Подводное водоизмещение около 800 тонн и увеличенная длина до 55 метров позволили увеличить количество вооружения. На первой серии были установлены 4-5 457-мм торпедных аппаратов (1 в корме, 2 побортно в средней части корпуса и 1-2 в носу.) и 1 76-мм орудие. Шесть лодок 2 серии были достроены в качестве подводных минных заградителей, несущих вместо бортовых торпедных аппаратов по 10 мин в вертикальных шахтах по каждому борту. Усиленные дизели по 800 л.с. и электромоторы по 420 л.с. смогли обеспечить максимальную надводную скорость в 15 и подводную в 9 узлов. Дальность плавания в надводном положении десятиузловым ходом составила 3000 миль. Экипаж 30 человек.
8 августа 1815 года в Мраморном море подводная лодка Е-11 обнаружила, груженый большим количеством снарядов турецкий броненосец "Хайреддин Барбаросса" (тип "Бранденбург" германской постройки) и потопила его одноторпедным залпом.
Тридцать подводных лодок этого типа были утеряны в результате боевых действий, столкновений или неустановленных причин. Остальные были сданы на слом в начале 20-х годов. Только Е-51 оставалась в составе британского флота до 1931 года.
Продолжение следует.
Буду благодарен читателям за содержательную критику
Во время Первой мировой войны начали производиться подводные лодки с дизельным двигателем для движения на поверхности и электрическим - для движения под водой. Уже тогда они были чрезвычайно грозным оружием. Немецкая подводная лодка SM UB-110, стоившая 3 714 000 марок, правда, не успела показать свою мощь, прожив всего пару месяцев.
SM UB-110 класса прибрежных торпедных лодок Type UB III была построена в гамбургских доках Blohm & Voss для нужд Кайзерлихмарине и спущена на воду 23 марта 1918 года. Через четыре месяца, 19 июля 1918 года, её потопили британские корабли HMS Garry, HMS ML 49 и HMS ML 263. 23 члена экипажа были убиты. Чуть позже подлодку извлекли на сушу, чтобы починить в доках Swan Hunter & Wigham Richardson в Уолсенде, однако проект не был завершен и её продали как металлолом.
Едва ли не самым уникальным приобретением XX столетия в части морских вооружений стали подводные лодки (ПЛ). Не успев появиться, они породили массу сбывшихся и несбывшихся надежд. Полагали, что новые боевые средства произведут переворот в войне на море, нивелируя «прежние ценности» в виде армад линейных кораблей и броненосных (линейных) крейсеров; сведут на нет генеральные сражения как основное средство решения военного противостояния на море. Теперь, более чем через 100 лет, интересно оценить, насколько подтвердились столь смелые прогнозы.
На самом деле, ПЛ наиболее эффективно проявили себя в борьбе с торговлей, где добились действительно впечатляющих результатов. С позиций высокой стратегии это не входит в противоречие с представлениями о достижении главных целей в войне. «Разрушение торговли» особенно больно бьет по островным, высокоразвитым государствам, традиционно и сильно зависящим от экспорта и импорта; кроме того, дискредитируется само понятие «господство на море», считавшееся прерогативой великих морских держав и великих флотов. В первую очередь речь идет о противоборстве Германии с Англией и ее союзниками в мировых войнах и о США против Японии. Эти самые масштабные и поучительные примеры легли в основу обширного и глубокого анализа, поиска закономерностей, вплоть до выработки мотивированных взглядов на применение ПЛ в будущем.
Что касается возможностей ПЛ против военных флотов, их главных сил, этот раздел раскрыт менее подробно и оставляет много вопросов.
Примечательно, что и сегодня это не какой-нибудь рутинно-схоластический вопрос военно-морской истории или прикладных разделов развития боевого использования торпедного оружия (БИТО). Он актуален в определении перспектив строительства и развития флота. Повышенный интерес к нему возбуждает объективно существующий национальный аспект проблемы. Не секрет, что ВМФ, особенно в послевоенный период, имел хорошо заметную подводную направленность. И это при том, что обе мировые войны завершились официальным поражением идеи подводной войны. После Первой мировой – введением системы конвоев и «Асдиком», во Второй – внедрением радара и самолетов. Вообще, следуя подобной логике, делать ставку на ПЛ в будущем казалось бессмысленным. Тем не менее мы ее сделали, как до нас это сделали немцы во Второй мировой войне. До сих пор не затихают споры о правомерности такого шага и действительном облике ВМФ в годы холодной войны: насколько оправданным оказался подобный шаг в сложившихся условиях? Вопрос непростой, ждущий еще своего компетентного исследователя.
Самым «тонким» местом в объективном анализе, а следовательно, в формировании конкретного ответа является неподкрепленность его боевым опытом. К счастью для человечества и неудобству для специалистов, возможность опереться на таковой вот уже 67 лет отсутствует. Речь идет об аксиоме: только практика – критерий истины, в военном деле во всяком случае. Поэтому столь ценным и уникальным считается опыт Фолклендского кризиса 1982 года между Великобританией и Аргентиной. Но он только укрепляет в уверенности, что, как бы далеко ни ушли подводные лодки в своем развитии – вплоть до оснащения их ЯЭУ, космической связью и навигацией, совершенной электроникой и ядерным оружием, – они не смогли полностью освободиться от присущего этому роду сил груза особенностей и ограничений. Фолклендский «подводный опыт» оказался интересен вдвойне. Это опыт боевых действий против надводных кораблей (НК) противника. Однако будем придерживаться хронологии и начнем с участия ПЛ в мировых войнах.
Подводным лодкам как роду сил флота чуть более 100 лет. Начало широкого боевого применения и их интенсивного развития как раз и относится к периоду Первой мировой войны. Этот дебют в целом можно признать удачным. Около 600 ПЛ (372 из них были немецкими ПЛ, но и потеряли немцы больше всех – 178 ПЛ), состоявших тогда на вооружении воюющих сторон, отправили на дно более 55 крупных боевых кораблей и сотни эсминцев общим водоизмещением более 1 млн. т и 19 млн. б.р.т. (брутто-регистровая тонна – единица объема, равная 2,83 куб. метра, в настоящее время не применяется) торгового тоннажа. Наиболее массовыми и результативными оказались немцы, записавшие на свой счет более 5860 потопленных судов общим водоизмещением 13,2 млн. б.р.т. торгового тоннажа. Удар в основном пришелся по торговле Англии и был чрезвычайно действенен.
Рекорд потопленного тоннажа будет повторен, но не превзойден в ходе Второй мировой войны и, что характерно, гораздо большим количеством ПЛ. А вот принадлежащий германскому командиру Aрно де ла Перьер личный рекорд – более 440 тыс. б.р.т. – никем не достигнут. Лучший из подводников Второй мировой войны, тоже немец, Отто Кречмер сойдет с арены со счетом 244 тыс. б.р.т. и 44 потопленными судами еще весною 1941 года.
Если обратиться к результативности ПЛ против военного флота противника, успехи гораздо скромнее даже там, где такие действия специально планировались. Это трудно сообразуется с надеждами и ожиданиями от первых громких успехов Отто Веддигена, который уже в первые дни войны на примитивной U-9 за час с небольшим утопил три броненосных крейсера. Известны и другие громкие достижения немецких подводников в части поражения крупных НК противника, но это будет позже. А пока «мобилизация» почти всех имевшихся (около 20 единиц) ПЛ на прочесывание Северного моря, якобы кишащего дредноутами, не принесли никакого результата. Заранее узнав об операции, англичане убрали из Северного моря все ценные НК.
Участие ПЛ в Ютландском сражении, на которое возлагались большие надежды – ведь к 1916 году ПЛ уже исподволь успели себя проявить, – вообще обескураживают. Они там даже никого не обнаружили. Главные силы флотов развернулись и сошлись в величайшем в истории морском сражении, не будучи даже замечены. Косвенным успехом ПЛ, правда, считают гибель военного министра Великобритании фельдмаршала лорда Китченера на крейсере «Хемпшир», подорвавшегося на минах, но это не более чем утешительный «бонус».
Строго говоря, недостигнутыми оказались цели и в борьбе с торговлей. Блокада Англии, поспешно декларированная германским руководством в начале войны, оказалась не достигнута, ибо не была подкреплена реальными силами. Затем последовала череда запретов из-за международного скандала по поводу «Лузитании», сопутствующие им спады в подводной войне, возвращение к принципу призового права. Не помогло и запоздалое объявление неограниченной подводной войны в 1917 году: противник успел подготовиться.
Однако вернемся к несбывшимся надеждам в части борьбы ПЛ с НК. Следует заметить, что в межвоенный (1918–1939 годы) период не было недостатка в анализе, исследователях и теориях на этот счет, более глубоких и заинтересованных, чем в Германии. Если во всем многообразии причин и объяснений выделить главные и отбросить частные, предвзятые и второстепенные, имеющие, кстати, широкое хождение на «школярско-кадетском» уровне, в сухом остатке – отсутствие в основе действий германского флота в Первой мировой войне соответствующей его задачам и материальному уровню стратегии.
В кои-то веки Германии огромным напряжением всех своих сил удалось построить второй в мире флот. В сочетании с признанно лучшей армией это порождало надежды занять доминирующее положение в Европе, и не только в ней. К тому же столь серьезные военные приготовления, согласно законам стратегии, имеют необратимый характер. Но вот соответствующих стратегических установок, касающихся войны на море, у военно-политического руководства и морского командования Германии не оказалось. Это признают в первую очередь их же исследователи-специалисты. Следуя от общего к частному, уместно распространить эту проблему и на счет подводного флота, тогда совсем молодого рода сил. В этом, видимо, и приходится искать главную причину недостижения целей в войне подводным флотом Германии.
В этом можно усмотреть и достаточно глубокие общие оперативно-стратегические последствия. Не будем забывать, что британский Гранд Флит был почти на треть сильнее германского Флота Открытого моря, и вступать при таком соотношении сил в генеральное сражение было по меньшей мере безрассудно. Исходя из этого, замысел германского морского командования состоял в том, чтобы предварительно ослабить Гранд Флит, выманив англичан в море частью сил и подловив их там превосходящими силами, сравняв силы для будущего генерального сражения. После того как адмирал Гуго фон Поль 14 декабря 1914 года упустил подобную уникальную возможность, надежды уравнять силы сосредоточились преимущественно вокруг успехов подводных лодок. 200 из более чем 5000 транспортов погибли на минах (1,5 млн. т), выставленных ПЛ.
Что касается иных причин, принято говорить: во Вторую мировую войну немцы вошли со стратегией и прекрасно отработанной системой подготовки и применения подводных сил. По сравнению со Второй Первая мировая война без преувеличения была битвой талантливых, дерзких и предприимчивых подводников-одиночек. Это и понятно, молодой род сил имел мало опытных специалистов, ПЛ имели ограниченные до самой войны тактико-технические характеристики. У самого командования флотом отсутствовали четкие и ясные взгляды на применение ПЛ. Молодые командиры ПЛ со своими скромными капитан-лейтенантскими нашивками и подчас ценными предложениями на фоне блестящих и маститых флагманов и командиров кораблей Флота Открытого моря просто терялись. Поэтому нет ничего удивительного в том, что основные решения о ведении подводной войны принимались без учета и глубокого знания особенностей использования субмарин. В течение всей войны ПЛ для флотских операторов и высшего командования так и оставались вещью в себе.
Эдвин Грей
Немецкие подводные лодки в Первой мировой войне. 1914–1918 гг
Если новое оружие приводит могущественную империю на грань поражения, всегда интересно о нем рассказать. В 1914 году немецкие подводные лодки были именно таким оружием. Эта книга рассказывает о попытке кайзера уничтожить Британскую империю, развязав неограниченную подводную войну. История начинается с первых экспериментов с подводными лодками, которые начались в Германии еще в XIX веке, и заканчивается революционными волнениями и военным мятежом, приведшим кайзера к окончательному поражению. Между этими событиями произошла жестокая военная кампания, в ходе которой в апреле 1917 года Великобритания едва не сдалась. Эта книга – правдивый рассказ о людях, которые в темных морских глубинах вели сражение не на жизнь, а на смерть; о жестокости, пиратстве, убийствах. Но одновременно она является искренней данью мужеству, преданности своему делу и профессиональным качествам людей, которые с гордостью носили знаки отличия немецкой подводной флотилии.
Первоначально мое внимание к человеческому аспекту подводной войны было привлечено фрагментом из книги Вильяма Гая Карра «Наугад и по воле Божьей»: «История операций в Северном море была историей людей, закупоренных в ненадежные консервные банки, которые барахтались на мелководье, постоянно пребывая в состоянии войны с природой. Но это и драматическая история отважных подвигов, совершаемых командами воюющих флотов. В этом отношении опыт немецких подводников сродни нашему собственному». Мысль о том, что подводники воюющих сторон испытывали одинаковые трудности, радость побед и горечь поражений, заставила меня взяться за описание действий немецкого подводного флота. Это было логическое продолжение моей предыдущей книги, посвященной операциям британских подводников во время Первой мировой войны, – «Проклятое неанглийское оружие». И я очень старался сохранить объективность и беспристрастность.
После войны американский писатель и журналист Лоуелл Томас побывал в Германии, где беседовал со многими бывшими капитанами немецких подводных лодок. Свои впечатления он отразил в опубликованной в 1929 году книге «Рейдеры глубины». Его любезное разрешение использовать его записки позволило мне снабдить мою книгу воспоминаниями людей, которые лично принимали участие в морских сражениях. Благодаря этому в моем повествовании появилось необходимое равновесие, которое иначе я не смог бы установить.
Выражаю свою искреннюю благодарность писателям и историкам, проделавшим большую работу по сбору и систематизации материалов, касающихся подводной войны, а также всем, кто любезно предоставил в мое распоряжение результаты своих изысканий.
Любой человек, обладающий мужеством опуститься на подводной лодке в глубину моря, на мой взгляд, уже герой. И хотя среди немецких капитанов встречались, по словам Ллойд Джорджа, «пираты и убийцы», большинство из них были обычными порядочными людьми, вынужденными делать неприятную работу. Именно таким людям посвящается эта книга.
Эдвин ГрейНЕМЕЦКИЕ ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ
1914–1918 гг
«…ударьте своего врага в живот и продолжайте наносить удары, когда он упадет; бросьте пленных в кипящее масло, если возьмете их, подвергните пыткам женщин и детей. Тогда люди будут бояться вас…»
Из речи адмирала флота лорда Фишера на Гаагской мирной конференции в 1899 году
СУТЬ ВОЙНЫ – НАСИЛИЕ
«2.20. Прямо перед нами я увидел четыре трубы и мачты пассажирского парохода, идущего под прямым углом к нашему курсу с зюйд-веста по направлению к Галли-Хед…»
Была середина дня 7 мая 1915 года. Капитан-лейтенант Вальтер Швигер внес запись в корабельный журнал «U-20». В тот момент он не думал, что очень скоро совершит поступок, за который его возненавидит весь мир. Он расписался в журнале, бросил беглый взгляд на карту, разложенную на столе, и потянулся к перископу, чтобы внимательнее рассмотреть намеченную жертву.
«U-20» возвращалась в Германию после мародерского похода вдоль побережья Ирландии. Всю ночь и первую половину дня над морем стелился густой туман, горючее в топливных танках было на исходе, в трубах осталось всего две торпеды. Швигер решил, что пора домой. Он приказал штурману проложить обратный курс в Вильгельмсхафен, после чего удобно устроился в потрепанном кожаном кресле и раскрыл книгу.
Поход был скучным и неудачным. Он потопил парусник и два парохода возле Вотерфорда, но это были детские игры по сравнению с выдающимися достижениями Херсинга, Веддигена, Валентинера и других асов подводной войны. А Вальтер Швигер был амбициозным человеком. Тридцатитрехлетний холостяк из респектабельной берлинской семьи, он пришел на подводный флот еще до начала войны. Высокий и широкоплечий, русоволосый и голубоглазый, он всем существом, каждой клеточкой своего тела был офицером имперского немецкого военно-морского флота: всегда спокойным, вежливым, холодным. Как заметил один из его сослуживцев, «он всегда точно знал, куда идет, и ему было наплевать на всех, кто пытался его остановить».
Утро 7 мая уже принесло одно разочарование. Пока лодка двигалась на глубине 60 футов, чтобы случайно не напороться на встречное судно в густом тумане, Швигер услышал звук мощных винтов, вспенивавших воду где-то неподалеку. Он решил выяснить, что происходит наверху: «Я поднял „U-20“ до 30 футов и посмотрел в перископ. Большой крейсер прошел прямо над нами и теперь быстро удалялся».
Следует отметить, что обоим кораблям повезло. Если бы лодка успела всплыть на перископную глубину, когда над ней находился крейсер, стальной нос надводного корабля без труда распорол бы менее прочный корпус субмарины пополам. А если бы Швигер всплыл чуть раньше, он обязательно выпустил бы торпеду по вражескому кораблю и скрылся в тумане. Но этому не суждено было случиться. Судьба не часто улыбалась не очень удачливому Вальтеру Швигеру.
Плотный туман, висевший над морем всю ночь, в конце концов рассеялся. Весеннее солнце сначала проглянуло сквозь дымку, а потом ярко засияло на чистом голубом небе. Радуясь хорошей погоде, Швигер приказал всплыть на поверхность и вышел на мостик, чтобы насладиться чистым свежим морским воздухом. В это время наблюдатели заметили неизвестное пассажирское судно. Сначала Швигер решил, что лес из мачт и труб на горизонте принадлежит группе судов, и посетовал, что у него остались только две торпеды. Потом понял, что перед ним одно судно, но очень большое.
Первая мировая война стала первым глобальным конфликтом, когда свою реальную силу показали подводные лодки, потопившие за её годы в 30 раз больше транспортов и торговых судов, чем надводные корабли.
Новое оружие
В канун Первой мировой войны мнения о возможной роли использовании подводных лодок были весьма противоречивы, а созданию подводного флота уделялось далеко не первое место. Так, в Германии накануне войны было построено всего 28 субмарин при наличии 41 линейного корабля.
Адмирал Тирпиц указывал, что Германия, благодаря конфигурации побережья и расположению портов не нуждается в подводных лодках. Предполагалось, что подводные лодки будут использоваться, прежде всего, для несения дозорной службы и разведки.
Пренебрежительное отношение к подводным лодкам продолжалось вплоть до 22 сентября 1914 года, когда произошло событие в корне изменившее представление о подводной угрозе. Германская субмарина U-9 потопила три британских броненосных крейсера - «Абукир», «Хог» и «Кресси». Всего в результате атаки U-9 англичане потеряли 1459 чел. погибшими, что эквивалентно потерям в крупном морском бою того времени.
Недооценка подводной угрозы дорого обошлась и Балтийскому флоту России, когда 11 октября 1914 года со всем экипажем немецкой субмариной U-26 был потоплен броненосный крейсер «Паллада». С этого момента начинается ускоренное строительство субмарин.
Только в Германии за годы Первой мировой войны были построены 344 подводные лодки, а Российский флот увеличился с 28 до 52 субмарин. При этом подводные лодки времен Первой мировой первоначально имели весьма скромные характеристики: скорость редко превышала 10 узлов, а дальность подводного плавания - 100-125 миль. Правда, к концу войны в Германии стали строить подводные крейсера водоизмещением до 2000 тонн и автономностью до 130 суток.
Самой результативной подводной лодкой в военной истории по числу уничтоженных целей стала в годы Первой мировой войны германская субмарина U-35, действовавшая в Средиземном море. В отличие от Северного моря, на Средиземноморье германские подводные лодки могли действовать почти безнаказанно, уничтожая за один поход несколько десятков транспортных и торговых судов Антанты. Только U-35, совершив 19 походов, потопила 226 и повредила 10 судов. Причем подавляющее число жертв этой германской подлодки были уничтожены по призовому праву артиллерией или подрывными патронами.
В составе Российского флота
За годы Первой мировой войны подводные лодки Балтийского и Черноморского флотов потопили или захватили около 200 германских и турецких судов, а собственные потери составили 12 субмарин.
Основной задачей русских подлодок в Черном море было нарушение коммуникаций противника и препятствование подвозу стратегических грузов в Стамбул. Для уничтожения неохраняемых судов лодки использовали артиллерию и подрывные патроны, а для атак вооруженных или конвоируемых судов - торпедное оружие.
Подводная лодка «Тюлень» стала одной из самых результативных русских субмарин периода Первой мировой войны по числу одержанных побед. В 1915-1917 годах «Тюлень» уничтожил или захватил 8 пароходов и 33 шхуны противника.
После Первой мировой судьба лодки, как и многих кораблей русского флота сложилась непросто. В 1920-м, во время Крымской эвакуации Белой армии, лодка была уведена в Тунис. В 1924 году было достигнуто соглашение о возвращении лодки СССР, но в силу ряда причин корабль возвращен не был.
В составе Черноморского флота в годы Первой мировой появился и первый в мире подводный минный заградитель «Краб». Корабль мог незаметно осуществлять минные постановки на коммуникациях противника, неся запас в 60 мин и использоваться как обычная подводная лодка (имел 1 торпедный аппарат).
«Краб» вступил в строй в 1915 году и активно использовался в боевых действиях на Черном море. Осуществил ряд успешных минных постановок, в том числе вблизи Босфора. Достоверно известно о гибели на минах, установленных «Крабом», турецкой канонерской лодки. В 1918-ом заградитель был захвачен интервентами, а затем затоплен в Севастополе. В 1923 году был поднят, но более в строй уже не вводился.
Недооцененная угроза
За годы войны 1914-1918 годов подводные лодки добились значительного успеха, прежде всего, в борьбе с транспортами и торговым судоходством. Если надводными кораблями были потоплены 217 транспортов, то подводные лодки потопили за Первую мировую войну более 6 тыс. судов.
На борьбу с германскими подводными лодками были брошены около 5 тыс. кораблей и переоборудованных для специальных целей судов, только в акватории Северного моря выставлено около 140 тыс. мин. Как ни странно, значительная сила, которую показали подводные лодки в борьбе на коммуникациях в годы Первой мировой войны, оказалась недооцененной в бывших странах Антанты.
Был сделан вывод, о том что наличие конвоев делает операции подводных лодок малоэффективными и подводная угроза уж не столь велика. Поэтому развитию подводных сил и средств борьбы с ними в межвоенный период не уделялось должного внимания, за что и пришлось очень дорого заплатить в годы Второй мировой войны.
Хотя подлодки появились задолго до Первой мировой войны, в самом её начале никто не знал, что с этим видом оружия делать. Адмиралы хотели использовать их для внезапного нападения из-под воды. Однако лодка под водой шла на аккумуляторах, запас хода на которых мал, а подводная скорость уступала самым тихоходным из пассажирских кораблей. То есть догнать надводный корабль лодка не могла и лишь пассивно поджидала их там, где они проходили чаще всего (у маяков и мысов). Первое время это давало эффект - именно так в мае 1915 года была потоплена "Лузитания". Вот только после этого англичане быстро поняли, что от таких гибельных районов лучше держаться подальше. "Ловить" пароходы стало куда сложнее.
К тому же потопление "Лузитании" вызвало огромный шум, который вскрыл другую проблему подлодок - морально-этическую. По существовавшему морскому праву гражданское судно военный корабль топил, только остановив и подав сигнал пушками, - и лишь после досмотра и спасения экипажа (и пассажиров). Это годилось для надводного крейсера, но было гарантированным самоубийством для всего подводного флота. Даже небольшой "торговец" мог потопить близкую подлодку, просто протаранив её тонкий корпус. К тому же англичане быстро вооружили гражданские торговые суда пушками. С осени 1914 года они стали готовить и запускать суда-ловушки - на первый взгляд, "торговцев", к которым немецкие подводники должны были посылать досмотровые команды, после чего судно-ловушка сбрасывало маскировочные щиты с орудий и расстреливало субмарину.
Досмотр в таких условиях был нереален, и Антанта быстро этим воспользовалась, начав возить на торговых и пассажирских судах военные грузы. Пресловутая "Лузитания" часто описывается как пример немецкого варварства. Гораздо реже вспоминают, что на её борту были миллионы патронов и немало элементов снарядов. Ещё реже - то, что немцы за три месяца до её потопления заявили, что будут топить все корабли в водах, окружающих Британию. Как позже отметил первый лорд Адмиралтейства адмирал Фишер: "Субмарина больше ничего не может сделать - только потопить захваченное судно... Без сомнения, такие методы ведения войны являются варварскими. Но, в конце концов, сущность любой войны в насилии. Мягкость в войне сродни слабоумию".
В рамках норм, существовавших в цивилизованном англосаксонском мире, немцы могли либо начать топить без предупреждения и спасения, либо расписаться в собственном слабоумии. А значит, у них не было никакого выбора, кроме неограниченной подводной войны. Хотя после потопления знаменитого лайнера её приостановили, вряд ли дело было в смягчении душ. У Германии в 1915 году было три десятка активных субмарин. С такими силами она могла только дразнить Британию, но не установить блокаду "владычицы морей".
Распространённые обвинения в варварстве такого подхода сомнительны. Их главный источник - Британия, вооружённые силы которой в ту пору возглавлял лорд Китченер. За 15 лет до "Лузитании" он стал причиной гибели из числа мирного населения уничтоженных им стран. Государство, у которого такой военный лидер, не может обвинять кого-либо в варварстве. За всю Первую мировую от подлодок немцев погибло 15 000 человек мирного населения, в основном мужчины. Если немцы варвары, то какие слова следует подбирать для англичан или бельгийцев в Африке, Индии, на Ближнем Востоке?
Последний козырь
К 1916 году блокада морской торговли Германии оставила её без импортируемых удобрений и продовольствия. Голода ещё не было, но от недоедания иммунитет детей слабел и количество погибших от обычных детских болезней стало пугающе нарастать. К тому же без импортных материалов рост военного производства сильно замедлился, а страны Антанты исправно черпали ресурсы для своего ВПК из США и колоний. У Берлина возникло естественное желание не остаться в долгу.
В том же году немцы провели исследование, согласно которому Великобритания утрачивала возможность обеспечить себя продовольствием при потере судов снабжения на 600 000 регистровых тонн в месяц. Базируясь на нём, военные представили правительству план неограниченной подводной войны. Канцлер Германии Бетман-Гольвег оценил её перспективы очень высоко, назвав "последним козырем ". С февраля 1917 года немецкий флот попробовал этим козырем воспользоваться.
Поначалу всё шло очень хорошо. В феврале - апреле ценой потери девяти подлодок были потоплены суда на 2 миллиона регистровых тонн . В таком темпе к 1918 году англичанам было бы нечем снабжать свои острова. Большая практика потоплений быстро привела немецких подводников к тактике, которую адмирал Тирпиц с начала XX века предлагал для торпедных катеров.
Немцы стали чаще атаковать ночью из надводного положения. Их надводный ход был в районе 16 узлов, то есть быстрее торговых кораблей, а подводный - лишь 9 узлов. Наконец, лодки получили возможность преследовать противника, ранее у них отсутствовавшую. Увидеть их ночью до появления радаров было очень трудно (низкий силуэт на фоне волн), а вот они издалека видели надводные суда с их высокими бортами и трубами.
В отличие от торпедных катеров у лодок был большой запас хода, а при появлении боевых кораблей противника они могли быстро погрузиться и уйти от них. Казалось, идеальное оружие морской войны найдено. То, что немцы планировали для своих ночных торпедных рейдеров, воплотилось на принципиально ином техническом уровне, позволявшем терять всего по три лодки на миллион регистровых тонн потерь англичан. Ситуация была действительно кризисной - запасы пшеницы на Британских островах сократились до полугодовых, что в условиях войны и уязвимых коммуникаций немного.
Непрошибаемый гений британского флота
Ситуация для Лондона выглядела ещё хуже от того, что английским флотом командовал считавшийся весьма талантливым адмирал Джеллико . Как мы сейчас знаем, это он добился в Ютландском бою того, что на двух убитых англичан приходился только один немец. Но в 1917 году про такой казус в Британии мало кто знал. Более того, местная пропаганда объявила случившееся победой Гранд-Флита. Джеллико был типичным британским офицером той поры, то есть читал не очень много и историю морских войн знал довольно слабо. Это сыграло с британским торговым флотом злую шутку.
Дело в том, что в угрозе торговле не было ничего нового с XVI века, и тогда же стали появляться средства борьбы с ней - конвой. Длинная колонна кораблей идёт заранее неизвестным рейдеру курсом, и найти её в морской пустыне сложно. Даже если врагу повезёт, с десятками кораблей столкнётся один пират (или подлодка). Понятно, что нападающий не сможет утопить всех. В работах Мэхэна для моряков, игравших роль "Капитала" в СССР или Библии в Средние века, вопрос с конвоями разбирался весьма подробно, и там же указывалось, что это единственный эффективный способ борьбы с рейдерством.
Увы, Джеллико и слышать об этом не хотел. Он и его единомышленники - то есть почти все британские адмиралы - считали, что конвои ведут к длительным простоям судов (при сборе в портах) и их недоиспользованию. Британия потеряла судов на 2 миллиона регистровых тонн за квартал? Не беда, надо подтянуть лишний транспорт из колоний, благо там еда не так нужна, как белому населению метрополии. В итоге в Ливане начался голод , а в Англии более 100 тысяч женщин было мобилизовано для работы в поле. Непонимание Джеллико того, что простой судов в портах лучше, чем их вечная стоянка на морском дне, было невероятно стойким. Даже в своих послевоенных воспоминаниях он отзывался о конвоях весьма отрицательно.
США спешит на помощь
К счастью, немецкие дипломаты с лихвой компенсировали глупость британских флотоводцев. У них были закономерные ожидания того, что случайные потопления американских судов приведут Вашингтон к войне с Берлином. Поэтому министр иностранных дел Германии Артур Циммерман отправил президенту Мексики предложение в этом случае выступить на стороне немцев. За поддержку он обещал помощь оружием (будучи в полной блокаде) и признанием за Мексикой тех территорий, которые она сможет захватить у США. Как мы видим, Циммерман был чудовищно некомпетентен. В ту пору, как и сегодня, Мексика в военном отношении была несопоставимо слабее Штатов и сама могла начать войну с ними только в очень страшном сне.
Впрочем, даже такое предложение не наделало бы беды. Телеграмма выглядела настолько идиотской и оторванной от реальности, что никто особо не поверил в то, что её автор из Берлина. Очень многие, включая крайне влиятельного медиамагната Хёрста, чьё мнение уже становилось ключевым для втягивания США в войны, посчитали это вбросом британской разведки, пытающейся таким грубым образом втянуть Вашингтон в ненужную ему войну. Но Циммермана было не так просто сбить с намеченного курса: в марте 1917 года он зачем-то взял и публично выступил с признанием, что телеграмма действительно его рук дело.
Судя по деятельности германского МИД в те годы, Циммерман вовсе не хотел погибели своей стране. Очевидно, что немцы систематически недооценивали способности других народов. США, о которых они судили по прессе и американской массовой культуре, считались предельно дезорганизованными и разложенными морально, не способными к быстрой мобилизации сил, не представляющими ни малейшей военной угрозы . Впрочем, жителям нашей страны не понаслышке известно, что .
Вступление США в войну сыграло ключевую роль в переломе битвы за Атлантику. Во-первых, немалый американский торговый флот активно начал участвовать в снабжении Британии. Во-вторых, американские эсминцы и прочие корабли стали привлекаться к борьбе с подлодками. В-третьих, и это важнее всего, адмиралы из Штатов были против того, чтобы без конвоев "американские корабли шли не в Великобританию, а прямиком на морское дно". Под их нажимом Джеллико в августе - сентябре после отчаянного сопротивления всё же принял конвойную систему, благо возражать американцам, предоставлявшим суда для противолодочной борьбы и вовсю кредитовавшим Британию, было трудно.
После внедрения конвойной системы ежемесячные потери союзников упали вдвое и уже никогда не возвращались к двум миллионам тонн в квартал. "Владычица морей" едва ли не впервые подчинилась воле другой морской державы, и, если бы не это, её положение оказалось бы крайне тяжёлым.
Немецкий ответ
Как мы уже отмечали, на тот момент ни конвои, ни борьба с ними не были новинкой. Ещё в XVII веке было замечено, что если обороняющиеся собираются в группы, то нападающим тоже нужно группировать своих рейдеров. Казалось бы, это простая мысль, доступная даже адмиралу. Но не тут-то было. Хотя нижестоящие офицеры-подводники не раз просили выпускать в море группы подлодок, адмиралы решились на это только однажды.
В мае 1918 года они отправили группу из шести подлодок для атак конвоев. Командир немецкой подводной группы пытался контролировать каждого капитана, не давая им действовать самостоятельно, и в итоге обнаружил, что делать это очень сложно. Подлодки преследовали конвои группой, но их атаки не были одновременными, хотя радиотелеграф делал их возможными в случае пребывания в надводном положении.
Адмиралы не задумались над тем, что единичный, да ещё и самый первый опыт не может быть показателен для целой новой тактики. Они просто отказывали на все дальнейшие предложения таких действий со стороны капитанов. Неограниченная подводная война была проиграна именно из-за этого решения. За 1918 год немцы потопили 2,75 миллиона регистровых тонн ценой 69 подлодок - катастрофа на фоне февраля - апреля 1917 года.
Самое эффективное оружие войны
Немецкие субмарины в ходе первой битвы за Атлантику потопили 5000 торговых судов на 12,85 миллиона регистровых тонн, 104 боевых корабля и 61 судно-ловушку. В большинстве случаев жертвы на потопленных судах были малы, особенно после введения конвоев, когда их экипажи подбирали людей с других судов. Из не носивших военную форму граждан союзников погибло 15 000 человек. 178 немецких подлодок было уничтожено в боях, от конструктивных дефектов и ошибок экипажа затонуло ещё 39, всего умерло 5100 подводников - трое из десяти. Вероятность умереть для подводника была в разы выше, чем у солдата на фронте.
Эти результаты были достигнуты исключительно малыми силами. Тоннаж и экипаж всех участвовавших в боях немецких подлодок были во много раз меньше, чем у германского надводного флота, много меньше повлиявшего на войну на море. И тем не менее несмотря на столь серьёзные успехи, этот опыт был довольно слабо изучен и осознан после войны. Во Вторую мировую Германия вступила со считаными тысячами подводников - всего же военных моряков было 78 000.
Такая слабость в начале войны привела к тому, что выиграть вторую битву за Атлантику у немцев, к счастью, не получилось. Не учли уроков неограниченной подводной войны и Великобритания с США, из-за чего победа далась им ценой потери судов на 15 миллионов тонн. Но у этих двух стран ресурсов было столько, что они могли себе позволить учиться в ходе войны. У Германии, для которой главным фронтом был Восточный, такой роскоши не было.
Как один подводник семерых адмиралов не прокормил
Почему уроки Первой мировой не были учтены ни одной из сторон? Причина этого до безумия проста: ни один из адмиралов, определявших военно-морскую политику Рейха или Британской империи, не был подводником. Они не понимали подводной службы. Англичане относились к субмаринам как к оружию слабого, и, ориентируясь на успех конвойной системы, считали, что легко справятся с ними и в будущем. Немецкие высшие военно-морские чины полагали, что лодки будут действовать поодиночке, и не понимали новаций Дёница. Поэтому они предлагали строить большие субмарины для одиночных атак. Подводники были против, поскольку понимали обречённость такой тактики при действиях против конвоев. Эти разногласия до начала Второй мировой так и не дали выбрать тип лодок для массовой постройки, отчего её никто и не начинал.
Карл Дёниц , который подводником был, встретил Вторую мировую капитаном первого ранга и серьёзного влияния на военно-морскую политику своей страны оказать не мог. Поэтому его план полной блокады Англии 300 подлодками с началом войны нечем было воплощать, 57 немецких лодок для этого не хватало. Построить достаточное их количество удалось лишь к 1942–1943 годам, когда у противолодочной авиации появился коротковолновой радар и ночная невидимость лодок закончилась. Для истории человечества слепота немецких адмиралов сыграла положительную роль. Блокада Британских остров серьёзно удлинила бы Вторую мировую и сделала её ещё более кровавой.
Не менее важна эта слепота и для понимания военной истории человечества в целом. Историю вообще и войн в частности принято представлять как процессы, управляемые объективными предпосылками. Антанта победила в Первой мировой - значит, была сильнее. Подлодки проиграли - значит, были слабы. Внимательный взгляд на вооружённые конфликты вызывает сомнения в том, что всё так просто. Александр Македонский никогда не увидел бы Инда, а Гитлер не захватил бы Париж, если бы победы приносило число людей, танков или пушек. Ход войны определяется не оружием или количеством военнослужащих, а качеством того, что они прикрывают фуражкой.
